Осень цвета кофе. Наталия Антонова

не смущайся ты так, – добродушно улыбнулась Игнатьева, – мы же понимаем, что вам, полицейским, при вашей, извините, собачьей работе по гостям особо расхаживать и некогда. Пригласив тебя, мы с Матильдой просто соблюли приличия.

      – Нет, я зайду, – пылко проговорил Аветик, – непременно зайду! Вот увидите!

      – Что ж, будем ждать, – улыбнулась женщина с лёгкой грустью.

      Аветик уже отметил про себя, что добрая женщина обращается к нему то на «вы», то на «ты», сбиваясь с официального на душевное, материнское обращение, присущее многим женщинам возраста Евдокии Филаретовны.

      На прощание ещё раз спросив Евдокию Филаретовну о том, точно ли она видела Ольгу Переверзеву последний раз именно полторы недели назад, и получив от Игнатьевой положительный ответ, Аветик побежал показывать её фотографию другим свидетелям.

      Он почти дошёл до дома напротив, как зазвонил его телефон.

      «Мама», – улыбнулись глаза и губы Аветика.

      – Мама, я слушаю, – сказал он.

      – Дед сказал, что ты сегодня на обед не забегал, – проговорила Айкуш Багратовна. – В кафе перекусил?

      – Нет, мам, меня тут одна свидетельница накормила.

      – Мир не без добрых людей, – отозвалась Григорян, и Аветик догадался, что мать улыбается.

      – Так что ты, мама, не волнуйся, – сказал он, – и извини, – его голос прозвучал слегка виновато, – мне бежать надо.

      – Что ж, беги, сынуля. Вечером, может быть, увидимся.

      – Надеюсь, что да, – проговорил он и отключился.

* * *

      Иван Фёдорович Кузнецов, у которого выскочившая из подъезда девушка выбила ведро, вертел фотографию Ольги Переверзевой и так и сяк, а потом заявил:

      – Очень я сомневаюсь, что это она.

      – Почему?

      – Не знаю, как объяснить, но не она это! – В сердцах пенсионер хлопнул фотографией о столешницу.

      – Но всё-таки, Иван Фёдорович, соберитесь, – умоляюще проворил Григорян.

      – Чего мне собираться-то! Не она это! – продолжал упорствовать Кузнецов и наконец выдал: – Та ростом была повыше!

      Григорян вздохнул и направился к двери.

      Зато Афанасий Андреевич Погорельский признал девушку сразу.

      – Это она! Зуб даю! – возбуждённо воскликнул он. – Точно говорю тебе, она!

      Так как Афанасий Андреевич был уже в весёлом состоянии духа, особой веры у оперативника он не вызывал.

      Распрощавшись с Погорельским, Аветик поехал к следователю и застал там в сборе всю честную компанию.

      Недолго думая, он выложил на стол угощение из свёртка, вручённого ему хозяйкой несравненной Матильды. Правда, чуток ватрушек припрятал, чтобы дать попробовать родителям и деду.

      На столе тотчас появился заваренный из пакетиков чай, и уже через несколько минут от пирогов и ватрушек не осталось ни крошки.

      – Чтоб я так жил! – подвёл итог чаепитию следователь и добавил: – В следующий раз сам буду обходить всех свидетелей и торбу прихвачу с собой повместительней.

      – А если никто не подаст? –