Башни Эквеллора. Ирина Ростова

вниз, даже не ступая на лестницу.

      Караван был огромным, шумным и таким разномастным, что у Торрена зарябило глаза, как на ярмарке. Они с Мист, два обычных молодых путешественника, даже в глаза особо не бросались на фоне орущих детей, домашних животных и кучи народу самых разных возрастов и профессий. Но зато вот чего в этом караване точно не было – это богатой добычи, на которую могли бы позариться разбойники. Одни дети, внуки, тещи, дедушки и прочие человеческие сокровища.

      – Куда едете-то, милки? – спросила у тихо и прямо сидящей Мист объемистая, пыхтящая, розовощекая тетка с огромной корзиной, в которой яростно мяукало что-то пленное. Весь их багаж был сгружен под скамьи телег, и только самое ценное оставалось в руках пассажиров. По здравому размышлению, Хладогрыз приключенцы далеко убирать не стали, зажав за своими спинами и задницами прямо на лавке.

      – До Колмена, – не сочла нужным врать Мист.

      – К семье? А это кто с тобой, жаних? – продолжила допытываться дружелюбная дама.

      – Не, брат, – на этот раз равнодушно соврала девушка. Объяснять их с Торреном взаимоотношения она не хотела, брат и брат – лишнего никто не подумает.

      – А не похожи, – с интересом сказала соседка, рассматривая их по очереди. Оба скорчили очень похожие недовольные рожи, и она расхохоталась. – Да, вот так похожи, на одно лицо!

      – Да замучили нас этим “не похожи”, – проворчал Торрен. – Она на папу похожа, я на маму, что такого-то?

      – Ой, да ничего, милок, ничего. Бывает, конечно, что детки совсем и не похожи между собой, – замахала рукой женщина.

      – А Вы откуда и куда, теть? – перевел тему Торрен, с нарочитым интересом глядя на нее.

      – Да вот я из Имрейса проездом, возила котеньку к жениху, – довольно сказала женщина, погладив крышку коробки. – Ух, и славные же выйдут котяточки у них!

      – Из Имрейса? И что там, как? – осторожно спросил парень, коротко глянув на Мист и получив в ответ немного удивленный взгляд.

      – Как, не очень все гладко, траур у них, по сыну-наследнику скорбят. Говорят, у них, у знатных, год принято траур блюсти, так что, надолго это. Флаги все приспущены, никаких празднований не будет. Не приведи Эйн, помрет кто еще там от скорби великой, тогда народу долго еще не видать ни помилований, ни щедрот в честь праздников. Возропщут ж.

      – Да уж, – почесал затылок Торрен. Траур был обычным делом, и держали его в благородных семействах, действительно, долго, в этом не было ничего необычного.

      – А вот что призрак молодого господина по городу бродит, так это никого не волнует, – добавила тетка, и Торрен едва за сердце не хватился, потому что Мист впилась в его руку пальцами.

      – Как так? – изображая поверхностную заинтересованность, уточнила она, пока Торрен сосредоточенно, по одному, отжимал ее пальцы со своей руки.

      – Да вот, – женщина устроилась поудобнее, наглаживая корзинку с кошкой. – Уж все в Имрейсе знают, что молодой господин по ночам по улицам ходит, холодный, бледный, и лучше с ним не встречаться, потому что может отпустить, а может и убить. А убивает как