Соблазнитель. Збигнев Ненацкий

ты не боишься, что однажды все поймут, что ты просто обыкновенный обманщик? Что все тобой написанное – это сплошной вздор, обман, банальности?

      Тут она опрокинула на скатерть полную рюмку.

      – Прости, – пробормотала Иоанна.

      Она неловко поставила рюмку на большое мокрое пятно от разлившейся водки.

      – Налей! – приказала она.

      – Нет, хватит.

      – Тогда я сама себе налью, – захихикала она. – В таких делах я вполне могу обойтись без тебя.

      Я пересилил нарастающее во мне отвращение и залпом выпил свою рюмку.

      – Я беспокоюсь о тебе, – начал я, – ты почти ничего не ешь, у тебя бывают периоды сильной депрессии, слишком много пьешь, совсем перестала рисовать. Неделями у тебя не появляется желания залезть в ванну. Тебе надо обследоваться у специалиста, или позволь, я сам поговорю с ним о тебе…

      Иоанна отставила рюмку. Затем положила ладони на стол. Ее руки беспокойно двигались, словно каждая из них жила какой-то своей жизнью. Они напоминали белые морские звезды, сжимающиеся и раскрывающиеся в каком-то ужасном ритме.

      – Хочешь из меня сделать сумасшедшую? – спросила она тихо. – Это очень хороший способ избавиться от женщины. Знаю, что у тебя есть друзья-психиатры, которые в любой момент готовы подтвердить, что я ненормальная и засадить в палату без дверных ручек.

      – Я думал о психологе…

      Она встала из-за стола и, легонько покачиваясь, направилась в кабинет, откуда вернулась с пачкой писем.

      – Тебе кажется, что ты великий писатель, потому что ты состряпал несколько романов, в которых собственное представление о жизни изобразил как реально существующую действительность. Но кто-то тебе все же должен сказать правду. Тысячам читателей ты кажешься мудрым, всеведущим, прекрасным. А кто ты на самом деле? Подлый, глупый и беспомощный человечек, который ничего не знает о жизни, о людских бедах, о душевных сомнениях женщин и мужчин. А ведь тебе пишут, веря, что ты поможешь решить их проблемы, что дашь им какой-нибудь совет, приободришь их. Хватит ли у тебя духа, чтобы вчитаться в крик человеческого отчаяния? Эти письма припирают тебя к стенке, давят как таракана.

      Иоанна стояла у стола, время от времени теряя равновесие, и читала, то смеясь, то произнося текст крикливо, хрипло, почти плача:

      «Прочитав Вашу „Розамунду“, я решила написать Вам, поскольку мне кажется, что только Вы, такой чуткий и умный, сможете меня понять и найти выход из моей трагической ситуации. Я часто думаю, от чего страдала бы больше – от того, что любимый мужчина умер, или если бы он оставил меня, уйдя к другой. Когда состояние моего мужа было опасным, я готова была отдать его другой женщине, лишь бы он только жил, не важно где и с кем. Он умер, и все мне говорят: „Вы потеряли мужа, но у вас есть дети, жить надо для них“. Но мне этого мало. Возможно, я нетипичная женщина, больная, ведь мне кажется, что мир рухнул у меня под ногами. Двадцать лет совместной жизни – для меня они промелькнули как одно чудесное мгновение. Так во что же мне верить и чего ждать?…».

      «Мне