Сын Ра. Волшебный эпос. Владимир Радимиров

он по-поросячьи, воздух громко испортил – да и бегом оттуда опрометью. Откуда и силы вдруг взялись! Прям не разбирая дороги чёрт прочь понёсся, словно петух, который снёсся!

      А драконка за ним устремился: дыц-дыц-дыц! – ножищами криволапыми по бездорожью выписывает… Экий же право громила! Пыль столбом стоит, лес дрожит, земля трясётся – во всю прыть дракон за колдуном несётся!

      Бегали они так, бегали… То туда, понимаешь, то сюда – с острова же не денешься никуда. Ну натурально как кошка за мышкой… Драконище от злобищи ажно огнём пышет. А дедок-то бегать молодец: вёрткий, прыткий, стервец; чудищу в зубы не даётся – вот-вот от него оторвётся…

      Наконец, притомился Ловеярка али чё, только ошибся он, дурачок: дал, значит, маху и греманулся оземь с размаху. Что у него там произошло – уж не узнаем: видать, всё же устал, али может ножку не туда поставил. Короче, всем чертям назло дико пастырю тёмному не повезло.

      Тут противничек его и настиг! К поверженному вражине он трусь-трусь, да зубищами его аршинными – кусь! Вроде как слегонца эдак, словно опробывая…

      Диким голосом завопил подлый Ловеяр… Да не слишком-то долго он кричал. У дракона ведь аппетит будь здоров был – нагулянный! Сорок же годов во рту ни маковой росинки не было, ни кролика, ни барана, ежели не считать Явана… Покромсал ящер чёрта зубами, подвигал страшными челюстями да и проглотил гада с жадностью. Только – у-у-уть! – видимый такой комок у него по глотке пошёл и место в желудке вскорости нашёл.

      И едва зверина злыдня проглотил, как что-то в окружной природе вдруг изменилося. Невообразимый гром с небес прогремел, полоснул ветра шквал ужасный, а море вздыбилось волною пенной. И тут же всё стихло мгновенно. А потом откуда-то сверху музыка зазвучала дивная, торжественная такая, мелодичная, человеческому уху непривычная.

      Смотрит Яван – и глазам своим не верит: на месте дракона огроменного существо стоит необыкновенное – человечище с огненными крылами, упруго над ним вздымающимися и разноцветно переливающимися. Был он страшенный, мощный, высокий – сажени в две ростом. А лицом тёмен, как ночь, и суров до невозможности. Только глаза его глубоко посаженные багровым пламенем грозно рдели.

      Демон!!!

      Яваха столбом на месте застыл, от удивления слова вымолвить стал не в силах, а демон поклонился ему до самой земли и пророкотал низким голосищем:

      – Спасибо тебе, сын Коровы Небесной, что избавил ты меня от плена! Уж и не надеялся я более, что выйду на волю. Тыщи и тыщи лет я в пещере ютился и духом своим томился. А когда-то, давным-давно, был я демоном вольным, собою довольным, и самым убеждённым являлся чёртом. Звали меня тогда Дивьявором… Послушай, друже Яван, не откажи в просьбе моей нижайшей: разреши исповедь мою тебе поведать, позволь тяжесть с души снять последнюю!

      Почесал Ванька свою башку да рукою и махнул:

      – Что ж, – отвечает он бывшему дракону, – коли тебе душу