Сын Ра. Волшебный эпос. Владимир Радимиров

людское на площади просторной колыхалося и в поисках нужного товару там болталося. Толкотня там была да и только. Везде лавки, ларьки, палатки были понаставлены, и громадные шатры кое-где поставлены, а в них товару всякого – глаза разбегаются! Всё как есть там, видно, имеется, да невозможно то счесть: и припасы тута съестные, и мебеля́ резные, и одёжа прекрасная, и оружие разное, и меха, и кожи, и посуда тоже… Продавцы – те ещё молодцы: кричат, вопят, галдят, прохожих за полы хватают, к себе их тащат и зазывают, а товарец свой великою хвалой представляют-нахваливают…

      Видит Яваха – купчина солидный продаёт жеребца в яблоках и орёт на всю округу гортанно:

      – Конь замор-рский! Лучших кр-ровей! Цена – бр-росовая! Покупай, не р-робей!

      А далее некий пузан рабыню рыжую продаёт, стоящую на бочке, и словно кочет он квохчет:

      – А вот рабыня во цвете лет – во всём городе лучше нет!

      Яван лишь головою покачал осуждающе, и его толпа понесла дальше. И какой-то расторопный малый, увешанный баклагами и с ковшами в руках уже свою паству окормлял, оря громогласно:

      – А вот бражка из баклажки! Кто пригубит – того бог полюбит! Налетай, не зевай – шире рот разевай!

      Зато Ваняту никто особо не звал, не прельщал и тряпками яркими пред взором его не махал. Видно, прибыли от него получить никто не чаял. И то ведь верно – по виду бос, небогат человек, что толку торгашам от его фигуры, когда на нём и нет ничего, кроме звериной шкуры. А Ванюха по рядам ходит да бродит, но ничего нужного для себя не находит. Товаров-то конечно не перечесть, а всё что надо у него вроде есть.

      И вдруг откуда-то не сблизи трубы громкие затрубили призывно, и глашатай невидимый голосом зычным клич свой провозгласил:

      – Эй вы, люди добрые, нашего царя подданные! Идите на площадь главную, где сам царь Далевла́д с царицею Милоя́ною речь пред вами будут держать! Оставьте, люди, дела ваши – послушайте, что владыка вам скажет! На площадь! Вперёд! Торопись, народ!

      Ну, народец на площадь ту и потянулся. И Ваня вместе со всеми двинулся, само собою.

      Около получаса середь сброда разного он топал и пришёл наконец на громадную квадратную площадь. Глядит – вокруг здания величественные высятся, с балконами вычурными да с колоннами, а в самой серёдке площади возвышение некое громоздится, красками яркими размалёванное. Яваха-то парень высокий, хорошо ему поверх голов прочих видать, и зрит он как на том постаменте два роскошных трона стоят, а на них царь с царицею, видимо, восседают. Народищу на площадь набилось – прямо битком. Шум везде стоял, гам, хохот, ропот – моря человечьего неумолчный рокот.

      Тут трубы духовые резко заиграли, ко вниманию таким образом призывая; царь же с трона восстал и руку вверх поднял, требуя тишины. Всё брожение вскоре и стихло, а царь глазами толпу обвёл и громким голосом речь повёл, обращаясь к подданному люду. А слышно его было всюду.

      «Невозможно