Когда я закрываю глаза. Ава Рид

лицу папы прочесть ничего невозможно, а вот мама очень растерялась.

      – Сэма? – переспросила она ошеломленно, недоверчиво. – Ты про Сэмюэля Рабе?

      Я снова посмотрела на сестренку, которая о чем-то крепко задумалась. Она уже вытерла слезы и тряслась не так сильно, как прежде. Лу сосредоточенно глядела то на меня, то на родителей, нахмурив лоб и прищурив уставшие глаза так, что они стали похожи на щелочки. Наклонив голову, она задумчиво поджала губки. И вдруг громко фыркнула.

      От Лу меня отвлекла мама.

      – Но ты не… Сэм ведь… – заикалась она.

      И умолкла, когда вмешался папа. Он положил руку ей на плечо, заставляя замолчать, и расплылся в широкой улыбке.

      Тогда что плохого было в моем желании?

      – Я ему передам.

      Я со вздохом кивнула, не обращая внимания на странное поведение мамы. Она тоже улыбнулась, сначала неуверенно, а затем все шире и шире. Обернувшись к папе, она накрыла его руку своею.

      – Сэм? – раздался нежный голосок Лу. – Думаю, я его знаю. Да, я его помню, – она снова задумалась.

      А почему бы и нет? Он есть почти в каждом моем воспоминании. Столько картинок, на которых мы вместе, ничего удивительного, что Лу и родители его тоже помнят.

      – Пойдем, малышка, пусть сестра отдохнет.

      – Но, папочка, Нора и так долго спала.

      Теперь улыбка тронула и мои губы. Да уж, не поспоришь. Судя по всему, я провела во сне очень много времени, но все равно чувствовала себя такой уставшей, будто не спала вообще никогда.

      – Как насчет мороженого? – отвлек сестренку папа и, не дожидаясь ответа, взял ее на руки.

      При слове «мороженое» Лу просияла. Обещанное лакомство заставило ее позабыть обо мне. Ну кто в восемь лет не питает слабость к мороженому?

      Поднявшись, мама убрала за ухо волосы. Она какая-то бледная. В воспоминаниях она выглядела иначе.

      – Я… – тихо начала мама.

      – Все хорошо. Не беспокойся, иди с ними, – перебила я, желая облегчить ей задачу. Только слепой не заметил бы, что мама очень устала. Я боялась, что она лишится рассудка, если проведет в этой стерильной пустой комнате еще немного времени. Я и сама близка к сумасшествию, хотя находилась в сознании какие-то полчаса.

      – Отправляйся домой. Возьми такси, отдохни. Мы с Лу полакомимся мороженым, я еще раз переговорю с врачом и позвоню Сэму, – папа устремил на маму полный любви взгляд. Ей явно нелегко принять это предложение. Ее внутреннее противоречие почти видимо, ощутимо.

      – Сколько ты уже здесь? – Я давно хотела об этом спросить.

      – Все в порядке, правда! Я…

      – С самой аварии, – неохотно признался папа.

      Понятно, почему мама так плохо выглядела. По всей видимости, она уже много дней не спала и не мылась. И не ела. Она была здесь, беспокоилась.

      Мне так жаль. Жаль. Это слишком…

      Запершившее горло свело спазмом, а на глазах навернулись слезы. Снова! Я как человек, который плывет по морю в дырявой лодке и пытается починить ее с помощью всего, что подвернется под руку. Но всего этого