Когда я закрываю глаза. Ава Рид

ты снова станешь прежней.

      Надеюсь… Надеюсь, он не ошибается.

      – Искусственная кома? – пролепетала я. – Это было необходимо? И неопасно? Сколько я здесь лежу?

      – С аварии прошло полмесяца. Я уже объяснил твоим родителям, что решение ввести кого-либо в искусственную кому хорошо обдумывается. Мы, врачи, никогда не принимаем его без причины. В твоем случае данная мера облегчила лечение после операции. Можно сказать, твой мозг перевели в спящий режим, и это было очень важно. Снизился риск необратимого повреждения, и в то же это время способствовало выздоровлению, потому что ты почти не двигалась. Основные функции твоего тела не работали. Не было волнения и боли. Согласись, несмотря на медикаменты, ты не чувствуешь слабости.

      «Не правда ли?» – сквозило в его словах. Он прав, поэтому я кивнула, стиснув зубы. Было все еще больно, а затекшие руки и ноги стали слишком чувствительными.

      Доктор Альварес взял меня за руку и загнул мои пальцы:

      – Чувствуешь?

      Я снова кивнула.

      – Хорошо. Просто отлично.

      Затем он подошел к изножью кровати, откинул одеяло и коснулся правой ноги – на левой спала Лу. Он щекотно провел по ступне колпачком ручки, и я дернулась.

      – Вижу, здесь ты тоже чувствуешь. С речью проблем не возникало, верно?

      – Нет. Говорить мне не сложно.

      – Хочу еще раз подчеркнуть, что, по нашему мнению, операция прошла успешно. Пока мы не столкнулись ни с одним свидетельством обратного. Скажи еще кое-что: ты помнишь дату рождения?

      Неожиданный вопрос доктора Альвареса заставил меня насторожиться.

      – Сможешь назвать свое полное имя, адрес и чем ты занималась в день аварии? – поинтересовался он.

      Кто-то просверлил у меня в голове дыру и ввел меня в искусственную кому… Я до сих пор под впечатлением от этого и с трудом сдерживалась, чтобы не закричать в голос. Почему доктор Альварес так невозмутим? Так спокоен. У меня внутри царил настоящий хаос. Хаос, отчаяние и сумятица.

      Чувства. Столько чувств.

      – Конечно! – запальчиво ответила я. – Нора Фрей, родилась шестого июня, а где я живу, вас не касается.

      Он и так давно это знал. Сомнений нет, в больнице родителям пришлось заполнить какие-нибудь бумажки, а страховая компания прислала все мои данные.

      – Верно, – доктор Альварес многозначительно улыбнулся. – Я задаю эти вопросы не из желания тебя обидеть, мне нужно исключить амнезию после аварии, отека или хирургического вмешательства. Так ты все помнишь? – он скептически смотрел на меня, следя за каждым движением, за каждой реакцией.

      – Да, – заявила я и вполовину не так уверенно, как собиралась.

      «Не знаю», – мелькнуло у меня в голове.

      – Могут быть незначительные провалы в памяти, но беспокоиться не стоит. Воспоминания постепенно вернутся. В случае, если это не произойдет и ты почувствуешь неладное, пожалуйста, немедленно дай знать.

      Я в очередной раз кивнула, избегая пристального взгляда