Харроу из Девятого дома. Тэмсин Мьюир

лиц, покрывали тонкие листки металла приглушенных оттенков: пыльно-багрового, дымчато-аметистового, тусклого синего. Цвета Домов. Здесь покоились герои Домов. Тонкие белые свечи бросали на кости милосердный свет, который даже делал их красивыми – красивыми той красотой, что доступна только мертвым костям. Свечи стояли в разноцветных подсвечниках и походили то ли на букеты в обертках, то ли на длинные тонкие пальцы в кольцах. Несколько десятков свечей стояли на центральном алтаре. На нем лежало тело.

      Ты оказалась на похоронах. Ты знала их героиню: ты сама убила ее.

      Ты сидела на скамье в часовне, где лежало нетронутое временем тело Цитеры из Первого дома. Чтобы пережить неловкость, ты устремилась мыслями куда-нибудь подальше отсюда.

      Ты убрала руки поглубже в перламутровые рукава и сгорбилась, чтобы снежно-радужная ткань закрыла лицо. Даже легкое прикосновение меча к спине заставляло комок расти в груди, а сердце – дико колотиться, как будто оно пыталось сбежать. Но по крайней мере шанс ненароком сблевать заставлял тебя оставаться в сознании. Так низко ты еще не пала. Это были всего лишь четвертые похороны из всех, где ты бывала и где при этом была лично ответственна за появление трупа.

      Труп, лежащий на алтаре, засыпали толстым слоем розовых бутонов. Розовато-белых, похожих цветом на полежавшую кость. Сноп роз лежал в ее руках, розы украшали ее бледные кудри, льнули к ее ногам. Милые мертвые губы изогнулись в грустной усмешке. Когда-то ты бы опустилась на колени, на специальную подушечку, покрытую мягкой и нежной человеческой кожей, такой эластичной и приятной. Ты возблагодарила бы Гробницу за то, что тебе довелось увидеть смерть ликтора в таком месте – и выжить. Ты прижала бы ко рту четки, и одну бусину обхватила бы губами (костяшку пальца своей прапрабабки, воплощавшую Камень, Вселенную и Бога). Теперь ты прикидывала, вырубишься ли в течение ближайшей минуты или нет.

      Перед алтарем стояла на коленях Мерсиморн. Сверкающий белый плащ спадал с ее плеч, и она плакала – слышно ничего не было, но плечи у нее тряслись так, будто каждый всхлип был взрывом. Она громко скрипела зубами – примерно с таким же звуком орехи грохотали бы в шлифовальной машине. Ты и представить себе не могла, чтобы святая радости плакала по иной причине, кроме злости или разочарования.

      Рядом с Мерси преклонил колени бог. Рядом с богом стоял кто-то еще. Ты видела только затылок – и очень светлые волосы. И все. Новый персонаж был высок – даже на коленях он казался выше императора и Мерси. На нем красовались радужные одежды Первого дома, и ты не могла его – или ее – почувствовать. Еще одна черная дыра рядом с другими двумя черными дырами прямо перед тобой.

      Через мгновение эта новая фигура сказала высоким, но, кажется, все же мужским голосом:

      – Я полностью расклеюсь психологически, если ты не прекратишь издавать эти ужасные звуки, Мерси.

      – Я тебя убью, если ты немедленно не заткнешься, жалкая душонка! – огрызнулась святая радости.

      – Прекратите, –