Призраки из прошлого и другие ужасные истории. Алла Озорнина

коренаст, с приплюснутым носом и узкими маленькими глазками. Второй высоченный, худой, с длиннющим носом и выпученными глазами. На обоих старые, растянутые, неопределенного цвета свитера, а широченные штаны заправлены в сапоги.

      Эти особенные, не похожие на других останавливаются неподалеку от меня, я делаю вид, что думаю о своем и не обращаю на них никакого внимания. На самом деле мои уши превращаются в локаторы – жуть как интересно, о чем они будут говорить.

      – Ну так че у тебя с кругосветкой-то? – слышу я хриплый голос.

      – Дак че? Все нормально! Осталось только деньги найти, – отвечает тонкий, почти женский голос. Оказывается, это голос длинного.

      – А много надо?

      – Дык, где-то около девяносто трех штук…

      – Девяносто трех штук!? – ужасается хриплый.

      – Долларов, – уточняет тонкий.

      – Это где ж столько денег-то взять?

      – Дак че, искать надо… А остальное все готово. Лошади уже стоят…

      Возникает короткая пауза, после которой хриплый спрашивает:

      – Из Америки-то давно?

      – Неделю назад как уехал…

      Вот это странно. Если этот, с тонким голосом, собирает деньги на кругосветку, при чем тут Америка?

      – Счастливый… А я вот пять лет, как там не был… – интересненько, неужели и этот был в Америке? – Ну и че, как там народ-то поживает?

      – Дак как пять лет тому назад жил, так и сейчас живет… – отвечает тонкий голос. – Этим летом, правда, событие произошло офигенное…

      Я невольно приближаюсь к собеседникам.

      – Че такое? – спрашивает хриплый.

      – Старую шахту помнишь?

      – Ну…

      – Так вот. Говорят, в отвалах золотишко есть…

      Поезд набирает скорость, сквозь стук колес я почти ничего не слышу. Проходит какое-то время, и до меня снова доносится тонкий голос длинного:

      – Ну вот, взял и сбил меня с мысли… Так вот, инженер Епанчинцев…

      Тонкий голос становится тише, и опять я слышу всего лишь обрывки фраз, – С раннего утра с тележками, с колясками… тащат с хвостов… дворы им завалили…

      – И че?

      Стук колес опять заглушает голоса, и, чтобы их услышать, я почти вплотную подхожу к собеседникам.

      – Че-че? Выпустил на свободу души замученных стражников!

      Души замученных стражников… Так может, они и есть та опасность, о которой тихо, чтобы я не слышал, говорили родители, а потом и Смирнов с Крокодилицей? Но разве душа может существовать отдельно от тела? Да и вообще, о каких стражниках, да еще замученных, идет речь? А если они замученные, то есть уже неживые, то как они могут представлять опасность?

      Какое-то время попутчики, как и я, молча смотрят в окно, и вдруг длинный начинает громко смеяться, смех у него отвратительный, похожий на бесконечное чихание.

      – Чего ты?

      – Да вот… – он понижает голос. – Слышь, только никому, ага?

      – Ага.

      – В голову вдарило. Р-раз – и вдарило!

      – Ага.

      Тут только до меня доходит, что они пьяны. Но