Война, которая спасла мне жизнь. Кимберли Брубэйкер Брэдли

Ну-ка наружу, быстренько.

      И мы затопали наружу всей гурьбой. Прочие учителя последовали примеру и тоже стали открывать двери своих вагонов. Суровая мадам хмурила своё каменное лицо и гаркала, выдавая какие-то приказания, но её никто не слушал.

      Такого шума и суматохи я ещё не видала. Круче, чем салют.

      Джейми помог мне сойти с поезда. Тело у меня совсем затекло, и мне во что бы то ни стало надо было размяться.

      – Покажешь, как там надо в туалете? – спросила я Джейми. Смех смехом, а ведь до этого в нормальном туалете я никогда не бывала. Дома мама с Джейми пользовались общим в конце коридора, а я ходила в ведро, которое они потом выносили.

      – Но мне, наверно, надо в мальчиковый, – сказал Джейми.

      – В смысле в мальчиковый? – спрашиваю.

      – Вон, видишь? – Он указал на две двери. В самом деле мальчики исчезали за одной дверью, а девочки – за другой. Правда, на наших глазах они перестали исчезать и выстроились в две очереди перед дверями.

      – Ладно, тогда на словах расскажи, что там как, – говорю.

      – Писаешь туда, потом смываешь, – сказал Джейми.

      – То есть «смываешь»? Это как?

      – Там такая вроде как ручка, на неё нажимай, и всё.

      Я дождалась своей очереди и зашла внутрь. И внутри со всем разобралась – даже со смывом. Ещё там были раковины, и я плеснула воды в разгорячённое лицо. Прямо напротив меня в такой же раковине плескалась другая девчонка – до того обтрёпанная паскуда, других таких я и не видала. Взглянув на неё, я нахмурилась, и она ответила тем же.

      И тут я поняла, что передо мной зеркало.

      У мамы было зеркало. Оно висело высоко на стене, и мне как-то не было до него дела. Но тут я уставилась на него в полном смятении. Мне-то думалось, я выгляжу, как все девочки. А у меня оказались колтуны в волосах, белёсая кожа – почти бумажно-белая, только с сероватым налётом, особенно на шее. Из-под выцветшей юбки торчали грязные костные мозоли на коленках, да и сама юбка внезапно тоже показалась мне вся измазанная и к тому же не по росту короткая.

      Что тут сделаешь? Я глубоко вздохнула и проковыляла наружу. Под дверью меня дожидался Джейми. Я окинула его новым, критическим взглядом. Он тоже был грязней остальных мальчишек. Рубашка выгорела до неопределённого цвета, под ногтями сверкали чёрные полоски.

      – Надо было нам чаще мыться, – говорю ему.

      Джейми только плечами пожал.

      – Да какая разница! – говорит.

      Но разница была большая.

      Дома, если выглянуть из окна на улицу и посмотреть напротив, а там отсчитать три дома налево, то на углу видна рыбная лавка. Каждое утро туда доставляют свежую рыбу и выкладывают её для продажи на толстую холодную глыбину. Летом на жаре рыба быстро портится, так что хозяйки всегда старательно копаются на прилавке и отбирают что посвежее и получше.

      Вот таким же рыбным уловом были и мы, дети. Учителя сгрудили нас в кучу и провели по улице в большое здание, где выстроили в шеренгу напротив стены. Мимо стали прохаживаться местные жители и выглядывать среди нас хорошеньких и здоровеньких,