Поместье Лейкседж. Линдалл Клипстоун

с ним.

      – Ты не может, ты не сделаешь с ним этого!

      Он не отвечает. Его взгляд устремлен на Кловер, на Ариена, на гудящую землю.

      Волшебные ленты протягиваются между их пальцев. Кловер притягивает Ариена к тому месту, где земля разошлась. Ее магия искрит вокруг них, пока она пытается помочь ему направить тени обратно в землю.

      – Ариен! – кричу я. – Остановись!

      Озеро бурлит, и поток воды заливается в рану в земле. Она каскадом падает во тьму. Ариен прислоняется к Кловер. Они оба вжимаются в грязь, и она накрывает его руками. А земля под ними все больше раскрывается, все расширяется и расширяется.

      Я не могу позволить им это сделать. Похоже, что эта… как Роуэн говорил? Гниль? – как будто она сопротивляется. Как будто она хочет защитить себя от того, что пытаются сделать Кловер и Ариен.

      Я в отчаянии тянусь к Ариену, но Роуэн крепче сжимает мою руку. Я не могу освободиться.

      – Нет, – хрипит он с мольбой в голосе сквозь учащенное дыхание. – Нет. Нет. Нет.

      Мое сердце колотится от ужаса, когда грязь полностью охватывает руки Ариена. Она покрывает его запястья, предплечья и поднимается, пока он не погружается в нее по локти. Его лицо в сантиметре от нее. Обрывки теней – магии – движутся и кружатся под его кожей. Оскалив зубы, он корчится, мышцы его шеи напрягаются.

      – Прошу!

      По моим щекам текут слезы.

      – Пожалуйста, это же его убьет!

      Ариен начинает кричать.

      Звук раздается сразу и отовсюду. Это не его голос. Это вообще не похоже на то, что я когда-либо слышала. Даже когда его охватывали худшие из его грез. Крик, рев, вой – все сразу. Крики наполняют мои уши, мою кровь, весь мир.

      Роуэн отталкивает меня. Он идет к разлому, грубо хватает Ариена за рубашку, поднимает его на ноги и отводит от воды. Я бросаюсь вперед и ловлю брата на руки. Моя нога подворачивается, и мы вместе падаем на землю.

      Я крепко прижимаю его к себе. Он перестал кричать. Его глаза пусты.

      – Я с тобой.

      Убираю его волосы с влажных от пота щек, оставляя пальцами темные полосы грязи на его коже.

      – Я с тобой.

      Кловер стоит рядом с Роуэном на краю раны.

      – Тебе придется… – Она замолкает, на ее лице появляется боль.

      Роуэн снимает плащ и небрежно бросает его в грязь позади себя. Его рука движется к его запястью, пальцы цепляются за край рукава. Он закатывает его выше локтя, обнажая кожу над черной линией перчатки.

      В руке у него раскладной нож. Маленький и аккуратный. Он разворачивает его быстрым, отработанным движением. У ножа есть острый посеребренный край. Он блестит, отражая угасающий солнечный свет. От ужаса у меня скручивает живот.

      Роуэн прикладывает лезвие к своему запястью.

      Все происходит так быстро. Я словно вижу отдельные части происходящего.

      Его кожа.

      Нож.

      Порез.

      Он режет себя без колебаний. Этот образ – картина целиком – все еще стоит перед глазами, когда я наконец морщусь и закрываю их. Насколько же тверда его рука, когда он глубоко вонзает в нее лезвие и режет