Быт Бога. Евгений Владимирович Кузнецов

твёрд, а – трудно, трудно!..

      Признался, наконец, себе, что моя даже сама озабоченность малая – не нужна, не нужна…

      Я даже и вовсе никакой покой-то…

      А – страшно.

      Крикнуть про "понял" ещё громче хочется!..

      Летним ярким утром, ранним-ранним, шёл я, с гулянки, что ли, не заходя в "общагу", прямо в Здание – а старшина, завхоз, за сеткой у Здания, где угнанные и прочие мото разные, отвинчивает – в мире, где он знает, что все ещё спят, – с мопеда мотор… И я с ним, нос ведь к носу, поздоровался… И такая ли была в тот час спокойно красивая природа, что особенно явной ощутилась во мне всегдашняя обида, обида – за обман. – Что я на эту природно красивую природу не смотрю поминутно!..

      Потому-то я и живу там, в том мире, где всё – красота, мечта о красоте и усилие для красоты!

      Обида за обман и сейчас: не потому что рядом как-то не по мне – а потому что не живу в мире лишь моём.

      Ночь, ночь…

      Я, оказалось, опять стою…

      Буду же видеть отныне!..

      Ведь Колыбель и Полеты!.. Неужели этого – мало?

      Почему и этого – мало?!..

      Чего – боюсь?..

      Почему и того, и того мало, чтобы не бояться?..

      И никуда и ни во что не спрятаться… Даже в любовь… Даже – в первую, которая, как почему-то чудится, ещё – будет!..

      …Слова большие не говорю если, ничего, ничего не понять, не понять.

      …Я живу на своей, на моей, планете. Очевидно. И о другом живущем – если о другом – не могу, не умею не думать так же. Ко всякому другому я – как к инопланетянину. С вниманием! С восторгом… С осторожностью…

      Но раньше не было страха!..

      Задрожал вдруг ночною – той особенной – дрожью.

      Скелет машины на крыше гаража, скелет машины на крыше гаража…

      Брата посадили – пахнуть стал Город иначе.

      Ведь я не хочу, не хочу не только быть в этом Здании, где та… камера – но даже и вообще об этом знать!..

      –– Хочешь быть чистеньким и честненьким? – вдруг спросил горловой Дрожащий ночной…

      Спросил он, чтоб я не забыл о нём…

      Остановился я, промолчал громко:

      –– Да! Хочу. Не хочу даже. А – есть!

      И – пусть посягают, что мне.

      Здание трёхэтажное – и я наклонил голову к плечу, чтоб, может, лучше или как-то ещё его увидеть…

      Если те немногие, кто – вхож, настолько вхожи, что им, таковским, претит ходить в баню, то, быть стало, все другие суть вхожие в баню.

      …"Скучно"… Где-то есть такое слово.

      Где-то есть такое время и место, где есть такое слово.

      …Близка уж была широкая многоступенчатая…

      Жил – и ни разу не видывал где-нибудь доски: "Суд", "Прокуратура" – покуда не поступил на юрфак.

      Вот зашёл ли бы я хоть раз в таковое здание… из простого любопытства?!..

      Досада жизни, досада жизни…

      А что? – Отомстить себе за незнание и есть – броситься в крайность. (Нагрубил, убил или… призвал убить…)

      Впервые словно я шёл в Здание – в то, где будто бы и впрямь те, кто в том мире, где "не задумываясь кидаются" и где это похвально.

      Вступив же