Жажда и голод. Михаэль Казакевич

астронавт в межпланетном пространстве

      Судьбы, там, где звёзды пути освещают.

      Земля моя, слышишь? Тебе обещаю

      Вернуться, влюбиться. Последний дай шанс мне.

      В песочных часах вера в жизнь обнищала.

      Благодарю Тебя, Любовь мою,

      За душу добрую, другую душу,

      Ведь с прошлой я не вышел бы на сушу,

      А с этой я Тебе ещё спою.

      Верное имя

      Всё слышащий: журчание ручьёв,

      Ветров ли вой иль взрывы всех снарядов.

      Всё видящий: солдат, спешащих в бой,

      Бег муравьёв, паденье водопадов.

      Всё знающий: неспешный ход светил,

      Теченье лет, мои движенья мыслей,

      Кем стал бы я, когда бы не срубил

      В зелёном детстве с веточкою листик,

      Когда бы не женился сгоряча,

      Когда бы не развёлся поздно странно,

      Когда бы не подставил бы плеча,

      Когда бы не упал от боли раны.

      Мой Всепрощающий, молю: в бокал

      На дно души плесни любви и мыслей.

      А что Тебя я «Богом» не назвал —

      Ни святости нет в слове том, ни смысла!

      Пусть не руками, так устами

      Поцелуй меня как брата, протяни

      Высший свет из рая верхнего чертога,

      Обними за эти слёзы и пойми:

      Жизнь прекрасна, коротка, порой жестока.

      Не прошу я света адского огня.

      Он не светит мне, не греет мою душу.

      Подними Ты, успокой, укрой меня.

      Я спою Тебе, Ты песнь мою послушай.

      Ты ведь видишь, не желаю, не стремлюсь

      Украшать свои мечты святою ложью.

      Путь мой сложен и тревожен, я боюсь,

      Не сложить и не пропеть мне песню Божью.

      Каждый раз как будто в первый день стою

      Перед выбором, к каким кострам направить

      Свой корабль – простую лодочку мою,

      Не нарушив, не предав своих заглавий.

      Я не просто так писал стихов слова,

      Ими жил, они маяк – моя дорога.

      Если казнь, пусть докатится голова,

      Ты открой уста – уста восславят Бога.

      Говорящее терпенье

      Мы все – заложники эпохи

      Под низкий банковский процент.

      Мы для неё – как кошке блохи,

      Как доллару презренный цент.

      Под страхом гибельных инфляций

      Берём у вечности долги,

      Не перестанут удивляться

      Судьбы терпению враги.

      Вот только трепетною тенью

      Меня преследует сюжет,

      Что сам заложен перед всеми

      Самим собой на сотню лет.

      Всю жизнь смотри себе под ноги

      И, лямки тяжкие кляня,

      Меж ям той старенькой дороги

      Осла играй или коня.

      Боюсь, чего бы вдруг не вышло.

      И не выходит ничего.

      И только вертит мною дышло

      В руке уверенной Его.

      Но не хочу бежать я тенью

      И всё верну судьбе с лихвой.

      Я – лучшее Твоё творенье,

      Я – говорящее терпенье

      В кусте, горящем пред Тобой.