Жажда и голод. Михаэль Казакевич

не художник слов. Пишу я чувства.

      Взгляни, как много у меня в горсти

      Любви, сомнений, радости и грусти.

      Их только тихо в дверь свою впусти.

      Эй, радость, не толкайся, не пропустят.

      Не к месту – в наших жизнях много бед.

      И по рецепту доктора отпустят

      Любви с кусочком солнца на обед.

      Пишу с натуры. Со своей – так проще.

      В зелёных травах поля у реки

      Жжёт соловей, конечно, трелит в роще

      Среди берёз экспромтом песнь тоски.

      Мне этот цвет других родней с годами.

      Кончается, так мигом разведу

      Я на палитре горя краски в гамме,

      Добавив страсть и радость на ходу.

      Но жизнь нельзя писать, помилуй, Боже,

      Не пропустив через свою судьбу.

      Пусть получается себе дороже,

      Всё проживу, всё записать смогу.

      И я давно, всегда и постоянно,

      Склоняясь, запинаясь, как в бреду,

      Пою своей судьбой Ему осанну

      И кисточкой судьбу за холст веду.

      Аллилуйя тому, кто придумал слова,

      Кто смешал языки и народы,

      Кто в природу ввёл смерть и вручил два крыла,

      Чтоб поднять нас к себе над природой.

      Аллилуйя сокрытий, интима Господь,

      Управляющий Солнцем, Луною,

      Бесконечно дающий сквозь времени ход,

      За моею стоящий спиною.

      Ваши раны наших душ

      Прочь срываю бинты. Боль незажитых ран,

      И качает от запаха крови,

      Забываю, не помню, не верю в обман,

      Задыхаясь, пьянею от боли.

      В мире гипса, бинтов, париков, костылей,

      Где фантазиям нет и предела,

      Наши души нам трудно исправить быстрей,

      Чем заполнить увечное тело.

      Ты запомни, что это несложно совсем,

      И начни с исправлений желаний.

      Только думай с утра, как понравиться тем,

      Кто решил перейти в состояние

      Абсолютной духовности мыслей и дел,

      Абсолютной правдивости строчки,

      Где другого любить, как себя, захотел

      До последней слезы или точки.

      Это правда легко и несложно понять,

      Если правду начать уважать нам,

      Вот тогда телам души всем станут менять,

      И тогда люди станут как братья.

      В нашем мире исчезнут и зависть, и лень.

      Да, подумай, где зависти браться,

      Если плакать с утра за других целый день

      И слезы той совсем не стесняться.

      Мы срываем бинты вдоль незажитых ран,

      Тренируясь, пьянея от боли,

      Ваших ран наших душ, для которых обман

      Можно вылечить только слезою.

      Когда клонился день к закату

      Когда клонился день к закату,

      Лизали волны морю дно,

      Там нам с тобою каждым пятым

      Вдруг стать судьбой предрешено.

      В дверь постучится ангел белый —

      Предвестник будущих утрат.

      Пред ним открою онемелый

      И пячусь с ужасом назад.

      И