Амадора. Та, что любит.... Ана Феррейра

Невероятно! После отца у матери не было других мужчин. Правда, были претенденты, но она никем не интересовалась. Говорила, что уже познала настоящую любовь, и сновидения, пожалуй, больше услаждают ее, чем обычная плотская близость с простым смертным. Из ее записей видно, что возбуждалась она не только во сне, ее плоть была все еще не чужда желаний: она упоминает несколько мужчин, которые привлекли ее внимание. Но она твердо решила, что не будет больше ничьей, и ее плотские вожделения тут же рассеивались и вознаграждались лишь тогда, когда ее голова оказывалась на подушке.

      Было бы жаль, если бы Бога не было.

      От отца я унаследовала глаза и стремление к вечной и порабощающей любви. И все время я ощущаю эту запредельную любовь. Вот почему я такая, и оправдываться мне ни к чему.

      Пробуждение

      Я никогда не могу восстановить хронологической последовательности моих романов. Пыталась, но всякий раз останавливалась на полпути. Впрочем, начать, наверное, нужно с описания внутриматочных ощущений, но даже исполинам не под силу перенестись в столь отдаленное прошлое. И думать, что весь мир возник от соития… Все появилось из-за соития отца и матери: и собаки, и кошки, и комары – всё по той же причине.

      Из детских воспоминаний мне смутно помнится несколько эпизодов с братьями и сестрами, родными и двоюродными, когда нам пришла пора задумываться, чем мальчики отличаются от девочек… Ничего особенного – всё по-детски наивно. Теперь-то я понимаю, чего мне тогда хотелось – особенно после того, как обнаружила мамину желтую папку. Начинала я чуть ли не как лесбиянка. Наверное, не только я – все девочки целовались друг с другом, это нормально. Целовалась и я с четырьмя девочками с нашей улицы. Первой была Фернанда. Мальчики с их мячиками да солдатиками были мне не нужны – меня влекли другие игры… Фернанда мне уступила. Давай, говорю, вообразим какого-нибудь артиста из кино. Так она и сделала. А мне хотелось кого-нибудь более близкого и ощутимого… И я втайне выбрала отца соседского мальчика Даниэла. Пять лет подряд я представляла, как сплетаются наши языки. Потом купила учебник гипноза и приступила к активным действиям. Он был зубным врачом, его клиника располагалась на ближайшем углу.

      Пятница. Вечер. Я дождалась, пока уйдет медсестра, и вошла. Меня всю колотило. Все зубы у меня успели смениться, но один молочный – правый верхний клык – никак не мог выпасть.

      – Никак зуб не выпадает… А другой криво растет.

      – Не надо спешить – выпадет.

      – Лучше его вырвать…

      – Ну, давай назначим время. Попроси маму завтра позвонить.

      – А сейчас нельзя?

      – Сестра уже ушла.

      – Этот зуб мне мешает. Вы хоть посмотрите…

      Он улыбнулся. Я с готовностью уселась в кресло и разинула рот.

      – Прекрасные зубки. А с клыком ничего страшного.

      Я знала, что кажусь ему хорошенькой… У меня уже выросли маленькие, но вполне заметные груди. На мне была облегающая белая водолазка и коротенькая юбочка, из-под которой, когда