Влюбленная некстати. Нора Робертс

поджала губы. – Да, это необычно.

      – Скажем так: в этом возрасте редко бегают на свидания. – Увидев, что у Рипли дрогнул в усмешке уголок рта, Мак обрадовался. – Я направлял первые проявления сексуальной энергии на науку и личные интересы.

      – Иными словами, налегали на книги.

      – Да. Когда мне исполнилось восемнадцать, родители махнули на меня рукой и отказались от мысли пристроить в какую-нибудь из семейных фирм. Достигнув совершеннолетия, я стал самостоятельно распоряжаться своими деньгами и получил возможность заниматься тем, чем мне хочется.

      Рипли нагнула голову. Любопытство брало свое.

      – А романы у вас были?

      – Пару раз. Я знаю, что испытывает человек, когда его изо всех сил подталкивают к тому, чего он не хочет или к чему не готов. Говорят, со стороны виднее. Может быть, иногда это и верно. Но это не значит, что другие люди имеют право делать выбор за вас.

      – Не поэтому ли вы позволяете мне соскочить с крючка?

      – Это одна из причин. Вторая заключается в том, что вы скоро передумаете. Не сердитесь, – быстро сказал он, увидев, что Рипли вновь поморщилась. – Когда я приехал сюда, то подумал, что буду работать с Майей. Но вместо этого работаю с вами… по крайней мере, на первых порах.

      – Почему?

      – Потому что мне хочется кое-что узнать. Ну что ж, условия пари выполнены. Я отвезу вас домой.

      – Я не передумаю.

      – Ничего, мне не жаль даром потраченного времени. Хорошо, что его у меня полно. Я схожу за вашим пальто.

      – И я вовсе не нуждаюсь в том, чтобы вы везли меня домой.

      – Не будем спорить, – ответил он. – Я не позволю вам идти домой пешком, в темноте и при морозе за тридцать градусов.

      – Вы все равно не сможете отвезти меня. Вашу машину засыпало снегом.

      – Я откопаю ее за пять минут.

      Рипли хотела поспорить, но передняя дверь хлопнула, и она осталась одна.

      Любопытная Рипли открыла дверь кухни и, дрожа от холода, стала смотреть, как он откапывает «Ровер». Следовало признать, что мускулы, которые так понравились ей утром в спортивном зале, была даны ему не только для красоты. Похоже, доктор Бук умел ими пользоваться.

      И все же настоящей сноровки у него не было. Рипли открыла рот, но вовремя спохватилась. Не хватало еще продемонстрировать, что она испытывает к нему интерес. Поэтому она закрыла дверь и стала растирать окоченевшие руки.

      Когда передняя дверь хлопнула снова и послышались шаги Бука, Рипли оперлась спиной о кухонный стол и притворилась, что скучает.

      – Чертовски холодно, – сказал он. – Где я оставил ваши вещи?

      – В спальне, – равнодушно сообщила Рипли.

      Воспользовавшись моментом, она быстро обошла стол, заглянула в записи и зашипела от досады. Он пользовался стенографией. Во всяком случае, это было похоже на стенографию. Как бы там ни было, записи представляли собой непонятные символы, черточки и закорючки, ничего ей не говорившие. Но рисунок в середине листка заставил ее ахнуть.

      Это был ее портрет, причем чертовски похожий. Быстрый набросок анфас. Она