Записки штрафника. Млечный Путь. Исмаил Акаев

подготовки за четыре месяца моей службы. Там найдешь и мишени, в которых я стрелял до Дисбата на стрельбах, и с пистолета, и с автомата, пулемёта и даже с пушки.

      Насчет пушки, конечно, Тасаев соврал. Он ни разу не стрелял с пушки, не успел, посадили. Но для пущей уверенности приплел и ее. Хотя он и знал все системы пушек, стоящих на вооружении береговой охраны порта, начиная от былой сорокапятки, и современными – сто двадцатки, сотки, сто пятьдесят двух миллиметровки, и т. д.

      Напоследок, развернувшись, Тасаев равнодушно бросил

      – Удачного дежурства, старлей!

      Салман не стал резко открывать дверь, чтобы не ударить ею по лицам солдат, которые, как он понял, столпившись, прилипли к двери, слушая происходящее в канцелярии. Да и старлей об этом не мог не знать. Салман предварительно, пару раз дёрнув за ручку, открыл дверь, за которой уже успели расступиться любопытные лица десяток солдат.

      Он прошел мимо, не глядя ни на кого, дошел до солдатской кровати и плюхнулся, утопая в ее пружинной сетке. Офицер позвал к себе сержанта, приказал провести без него поверку, и вышел на улицу служить и дальше Родине…

      А Салман провалился в глубокий сон. Тасаев сорвал подлый экзамен на прочность, который хотели ему устроить здесь. Что это было – дисбатовский опыт или врожденная сила воли? Скорее второе… Просто этой ночью Тасаев снова доказал, что управлять им не сможет никто, какие бы звезды не сверкали на его погонах.

      Глава 2. «Организм»

      I

      В казармах погас свет. Но сон среди солдат не шел. Громкое возвращение дисбатовца в часть не могло никого оставить равнодушным. Салман проснулся до подъёма личного состава части. Он стал готовиться ко встрече с командиром части, который должен прибыть перед утренним разводом личного состава части. Он умылся, побрился, почистил зубы – всё как полагается в соблюдении личной гигиены и опрятности солдата. Разбудил каптерщика, чтобы тот выдал ему его парадную форму одежды, которую он не видел со дня суда военным трибуналом, уже полтора года. Его личный комплект парадного кителя висел в гардеробном шкафу, аккуратно завуалированной белой простыней…

      – Даже пылинка не села, – подхватил каптерщик Тиллаев, таджик по национальности, – прапорщик Крылов, всегда говорил, чтобы я следил за твоей формой.

      Прапорщик Крылов занимал должность старшины батареи, и по совместительству был ответственным по хозяйственной части. Он был единственным человеком в этой части, кто остался здесь со дня ее образования. Крылов был одним из первых, кого призвали служить в эту часть. После срочной службы он остался на сверхсрочную службу, прошел успешно школу прапорщиков и продолжал служить по сей день, уже как восемнадцать лет. Когда на суд Салмана приезжали его мама и старший брат, прапорщик пригласил их жить к себе на квартиру, на то время их пребывания до окончания суда и их возвращения домой, а сам