Художница из Джайпура. Алка Джоши

старинная служанка Парвати Сингх, Лала, которая некогда нянчила ее сыновей. В знак уважения Лала прикрыла голову сари.

      Я с улыбкой сложила руки в намасте.

      – Ну что, Лала, пользуешься магнолиевым маслом?

      В прошлый визит я сунула ей бутылочку своего снадобья от мозолей.

      Лала улыбнулась, но тут же прикрыла улыбку паллу, выставила вперед босую ногу, согнула в колене и повернулась, демонстрируя, какие гладкие теперь ступни.

      – Хан-джи, – негромко рассмеялась она.

      – Шабаш, – похвалила я. – Как поживает твоя племянница?

      Полгода назад Лала устроила пятнадцатилетнюю племянницу служанкой к Сингхам.

      Старуха нахмурилась, открыла было рот, чтобы ответить, но из дома донесся крик ее госпожи: «Лакшми, это ты?»

      Лала растянула губы в улыбке, кивнула – дескать, у племянницы всё хорошо, – и ушла в кухню. А я отправилась в спальню Парвати – я бывала там много раз и прекрасно знала, куда идти.

      Парвати сидела за палисандровым столиком. Взглянув на золотые часы на запястье, она продолжала писать письмо. Парвати отличалась пунктуальностью и не любила, когда опаздывают. Впрочем, мне не раз приходилось дожидаться, пока она нацарапает записку к Неру[3]-джи или закончит телефонный разговор с членом Индо-Советской лиги.

      Я поставила судки на пол и принялась укладывать подушки на обтянутой кремовым шелком оттоманке, Парвати же тем временем запечатала письмо и кликнула Лалу.

      Но пришла не старуха, а ее племянница и встала в дверях, потупясь и сцепив руки в замок.

      Парвати хмуро оглядела девушку и, помолчав, сказала:

      – К обеду будут гости. Приготовь нам бунди райта[4].

      Девушка побледнела – того и гляди, хлопнется в обморок.

      – Йогурт кончился, мемсагиб.

      – И что с того?

      Служанка неловко переступила с ноги на ногу и в поисках ответа перевела взгляд с турецкого ковра на висящую на стене рамку с фотографией премьер-министра, а с нее на зеркальный шкафчик для спиртного.

      – На обед приготовь нам бунди райта, – отрезала Парвати.

      У девушки задрожали губы. Она умоляюще взглянула на меня.

      Я отошла к окнам, которые смотрели на сад позади дома. Парвати была и моя госпожа, и заступиться за девушку я могла не более чем тигровая шкура на стене.

      – Да скажи Лале, чтобы сегодня сама подала нам чай, – с этими словами Парвати отпустила девушку и устроилась на оттоманке. Можно было начинать мехенди. Я привычно уселась на другом конце оттоманки и взяла Парвати за руки.

      До того как я приехала в Джайпур, мехенди моим госпожам рисовали шудры, женщины из низшей касты. Но они рисовали те же узоры, что когда-то их матери: точки, черточки, треугольники. Этого хватало, чтобы заработать на кусок хлеба. Мои же рисунки были искуснее, они рассказывали истории женщин, которых я обслуживала. Да и паста у меня была лучше и мягче той смеси, которой

3

Джавахарлал Неру (1889–1964) – первый премьер-министр Индии.

4

Закуска из йогурта и обжаренных в топленом масле шариков из нутовой муки.