Дачное общество «Ностальжи». Рассказы. Алексей Смирнов

сознании с креслами, сверлами и клещами.

      Мамкин смахнула фотографии в коробку, встала и потянула Папкина за рукав.

      – На пару слов. Папкин тоже встал и чуть качнулся. От него разило, как от канистры со спиртом.

      – Хоть двадцать две пары.

      – Возьми себя в руки, – Мамкин вывела его в коридор. – Как по-твоему, чем это все закончится?

      – Он исчезнет, – Папкин трагически осклабился. – Его утащит красная рука.

      – Я это понимаю. Как он исчезнет?

      Папкин задумался.

      – Как? Пшик – и нету.

      Мамкин закрыла лицо руками. Из-под ладоней послышалось отрывистое взрыкивание, мало чем напоминавшее плач.

      – Потом и я пшикнусь, – сказал Папкин. – Достану веревку, подставлю табуретку.

      – Заткнись, сволочь! – простонала Мамкин. – Мы положим его в больницу.

      – Положим, – не стал спорить Папкин.

      Мамкин размахнулась и отвесила ему оплеуху. Папкин схватился за ухо и вытаращил глаза. Он стоял и раскачивался. Мамкин замахнулась снова.

      …Толик разглядывал азбуку. Он перелистывал страницы и сосредоточенно мычал под нос знакомые буквы.

      Детали конструктора были свалены в коробку, коробка – задвинута в угол. Толик больше не интересовался конструктором.

      Рядом с азбукой сидел тряпочный медведь и тоже учился.

      – Пойми простую вещь, – голос Мамкин был ровен и бесцветен. – Все произойдет здесь, дома. Никто не даст мне направления в больницу с такими жалобами.

      – Ты же только что собиралась его пристроить, – Папкин ничего не понял и остановился на полпути к бару, с занесенной ногой.

      – Я о другом, – пробормотала Мамкин. – Позвони Лыковым, попроси у них кроватку.

      – Не спеши, не надо гнать гусей…

      – Позвони, – упрямо повторила Мамкин. – Скажи, что… что это ненадолго.

      – Завтра, – буркнул Папкин и опустил ногу. Все это время он держался за стенку.

      – Дай мне руку, – потребовала Мамкин. Тот послушно протянул ладонь. Мамкин взяла ее и приложила к своей груди.

      – Отстань, – поморщился Папкин. – Не до того, тошно.

      – Идиот, – она покачала головой. – Потрогай.

      – Ну, потрогал. Что дальше?

      – Набухла, что. Чувствуешь?

      Папкин с неожиданной брезгливостью помял грудь двумя пальцами.

      – Мерин, – сказала Мамкин уничтожающе. – Не помнишь, какая у жены сиська.

      – Тебе мерещится, – огрызнулся Папкин. – Пустишь ты меня, или нет?

      – Успеешь. Сначала позвони Лыковым. И… попроси у них какую-нибудь одежду. Мы же все раздали.

      – Дай, я пройду!

      – Успеешь, тебе сказано. Я забрала его из сада. С ним уже никто не общается. Воспитатели его сторонятся, как чумы.

      – Бери отпуск, сиди с ним…

      – Я уже взяла. Но не отпуск. Я ушла с работы. Погоди, запойная скотина, скоро до тебя дойдет.

      Это подействовало. Папкин снова остановился.

      – Что ты мелешь! Рехнулась? – А что мне остается? Не могу же я появиться на службе в таком виде.

      – Да