Жаркие горы. Александр Александрович Щелоков

ожидал неприятный сюрприз. Пакистанец, выслушав приглашение, не изобразил на лице подобающей радости.

      – Уважаемый господин Хайруллохан, – сказал он сухо и официально, – я вынужден уехать. Желаю вам успехов во имя Аллаха!

      Полковник Исмаил держался подчеркнуто строго. Он не забыл язвительности, с которой саркарда разговаривал с ним, когда определялись боевые задачи. Теперь он мстил своим ответом. Все ясно видели, что представитель зарубежного руководства относится к Хайруллохану холодно. Значит, не ценит его. Это неизбежно приведет к тому, что саркарду перестанут ценить и те, другие, от кого зависит его судьба.

      Хайруллохан мгновенно уловил перемену в поведении пакистанца. И тут же просчитал, что именно тот старается показать окружающим. Уж что-что, а просчитывать чужие ходы интриганы умеют безупречно.

      Поняв, что может ему грозить, если пакистанец сейчас уедет, саркарда изменил тон и поведение.

      Расплываясь в улыбке, тая злобу в показном радушии, Хайрулло сумел согнуть колодообразный стан в почтительном полупоклоне.

      – Высокочтимый полковник Исмаил, – начал он медоточиво, – мы нижайше просим вас изменить принятое решение. Вожди боевых отрядов опечалены вашим скорым отъездом. Еще больше будет горечь муджахидов. Я обещал людям, что вы прочитаете проповедь. Это известие было встречено с ликованием. Мы надеемся, высокочтимый гость, на ваше сердечное согласие.

      Полковника Исмаила устраивал такой ход Хайруллохана. Он сейчас больше всего заботился о том, чтобы наступление на Дарбар началось. С успехом этого дела хозяева связывали большие надежды и планы. Допустить срыв штурма никак нельзя. Поэтому, сделав вид, что меняет планы, полковник все же сумел уколоть саркарду:

      – Вы, уважаемый Хайруллохан, оказывается, не только мужественный сипасалар, но и светский ширинзабан[8]. Это удивительно в наше суровое время.

      Главари вышли во двор, где под большим навесом хозяева уготовили пир. Все расселись в круг, заняв места, как обычно, по старшинству.

      Рядом с Хайруллоханом справа и слева устроились командиры больших отрядов. Дальше уселись начальники групп поменьше, специалисты по разведке и минному делу, получившие подготовку в Пакистане.

      Муллави, бледный, с лихорадочным румянцем на скулах, вознес хвалу Аллаху. Все погладили ладонями бороды и придвинулись к дымящимся блюдам. Поначалу ели молча, только сопели, чавкали, урчали. Огромный верзила со шрамом под носом подавился и начал икать. Несколько глотков воды не помогли ему, и он, отставив чашу в сторону, снова принялся за еду: пихал в рот плов, жевал, икал и глотал, давясь.

      Хайруллохан не обращал внимания на такие мелочи. Он знал, эти люди – волки, и чем больше в них сохраняется звериных инстинктов, тем спокойнее среди них ему самому. Его пугало, когда рядом появлялся умник. Такой пострашнее врага: он сразу начинал борьбу за власть, старался оттеснить всех других от вершины, которую положено занимать сильнейшему. С такими он расправлялся быстро. Этот икающий верзила и вершил суд Аллаха по указанию

8

Ширинзабан – сладкоречивец (фарси).