Мусор. Елена Александровна Говорова

это такой: Маугли? – деловито переспросила мать, не желая терять ни единого фактика из рассказываемой истории.

      – Физрук школьный, – перебила Клава, ёрзавшая на ухавшем под ней диванчике, явно желавшая поделиться и своими знаниями о случившемся.

      Николая Степановича, действительно, называли так все: за волосы до плеч, спортивное телосложение и смуглый цвет лица, летом, в пору ежедневных многочасовых его забегов на пляж, обращавшийся буквально в чёрный. Тётка презрительно скривилась: «Пьянь эта!».

      Тут уж Саша не выдержал:

      – Николай Степаныч пьёт уж точно не чаще других, тётя Клава!

      – Что-о? Ты что сказать этим хочешь, скотина? – густо заливаясь бордовым, начала привставать тётка, наклонив бритую голову вперед, словно примеряющийся к добыче бык.

      Саша испугался. Он не имел в виду ни её, ни кого-либо ещё конкретного, говоря о гипотетических алкоголиках, но понимал, что прозвучало это очень двусмысленно и обидно. Он пытался сказать ей что-то успокоительное, но слова, как в дурном затянутом сне, почему-то получались только шёпотом, не слышным ему самому.

      – Тихо, тихо! – вновь вовремя вмешалась мать. Саша боковым зрением заметил, как взметнулся локоть отца со стаканом. Дима рядом довольно комментировал: «Давай, давай, стол опрокидывай!».

      – Расскажите лучше, чем дело с видео кончилось.

      Клава тяжело плюхнулась обратно, очевидно, не имея сил для хорошего скандала, которыми славилась на всю улицу, если не на город.

      – Да чем? Светка мне сегодня на рынке рассказала…

      – Какая Светка?

      – А из мясного!

      – Из мясного какого? На рынке или в «Пятёрочке»? Там же обе Светки.

      – Гляди, я и не подумала, – обе женщины искренне рассмеялись этому казусу. – Из павильона, толстая.

      – А-а-а, понятно, – кивала мама, постепенно удовлетворяя своё любопытство, как будто эти детали помогали ей погрузиться в историю основательно и пережить, словно свою собственную. Саша знал, что после она будет пересказывать услышанное от сестры с такими яркими эмоциональными подробностями, что тут же делало это достоверным и переданным прямо от первого лица. Сейчас лицо её светилось довольной улыбкой от предстоящего забавного словесного приключения.

      – Ну вот, она и говорит… Они видео-то записали президенту, только этому… как его… который в Америке… Дампу, во! Говорят, родная власть на них плюнула.

      – Ага, – довольно поддакнул Дима, тоже желавший участвовать.

      – Ого, – ошарашенно скрестила руки на груди мама.

      – Вот те и «ого!». Сами бы, поди, до такого не додумались! Значит, кто-то подсказал, ещё и денег дал, и камеру… Травить их собрались! Чем хоть, скажите на милость?! Всегда мусор жгли, спокон веку, и все живы. Куда его девать – поди не есть же…

      – И правда: хоть, может, свалку эту с улицы Ленина уберут!

      – Точно, – Дима был необычайно оживлен, – она там, по ходу, ещё раньше Боголюбова появилась?

      Мама довольно рассмеялась:

      – Да