Сами мы не местные. Юлия Борисовна Жукова

и располагаю поудобней. Дома уже Азамат с Алтонгирелом вносят его на верхний этаж во вторую спальню.

      – Хоть бы мужа спросила, не возражает ли, – ворчит Алтонгирел.

      – Что-то мне подсказывает, что не возражает.

      Я вызваниваю Ориву, чтобы ассистировала, и в двух словах рассказываю Унгуцу, что я собираюсь с ним сделать и зачем.

      – Хорошо, – покорно соглашается он. – Вот только дочка дочки моей… У неё же теперь крыши над головой нету. Азамат, уж ты придумай что-нибудь…

      Мы переглядываемся.

      – Тащи её тоже сюда, – говорю. – Потом разберёмся.

      Он согласно кивает и растворяется в воздухе.

      Глава 7 В которой слухами дом полнится

      Мы с Оривой наконец-то покидаем импровизированную операционную, оставив пациента спать, пока обезболивающее работает. Внизу на кухне Азамат разделывает какую-то гигантскую птицу, а Алтонгирел, нависнув над столом, вещает что-то о нравственности и приличиях, как обычно. С другой стороны стола сидит маленькая девочка, такая маленькая, что я вижу только её макушку с хитрой причёской. Я устало падаю в кресло и без особого энтузиазма прислушиваюсь, что там опять не нравится зануде-духовнику.

      – Азамат, но ты же не можешь допустить, чтобы в твоём доме жил посторонний мужчина! – возмущается Алтонгирел.

      – Не посторонний мужчина, а Старейшина Унгуц. Он был моим Наставником, если помнишь, – невозмутимо и, видимо, не в первый раз отвечает Азамат, вытягивая из тушки потроха. – А, Лиза, ну как он там?

      – Спит, как младенец. Ему теперь неделю надо полежать, потом можно будет ходить по дому. Через месяц будет как новенький.

      Алтонгирел шёпотом уточняет у Азамата, сколько точно составляет неделя – никак не выучит, семь или восемь дней. Потом смотрит на меня как-то боязливо.

      – Так где, по-твоему, Старейшина будет лежать эту неделю?

      – А какие есть варианты? – спрашиваю на всякий случай, хотя уже примерно представляю ответ.

      Вообще надо бы Азамату помочь, а то этот духовник из него уже все соки выпил, пока мы оперировали. Но меня хватает только на то, чтобы, не вставая, достать из холодильника корзинку подмёрзших фруктов и вгрызться в первое попавшееся эбеновое.

      – В Доме Старейшин или на постоялом дворе, – пожимает плечами Алтонгирел, предостерегающе косясь на Азамата.

      – Ага, – говорю, – а ухаживать за ним там шакал будет, что ли? Нетушки, пусть тут остаётся.

      – Что?! – рявкает Алтоша, да так звонко, что девочка за столом пригибается. – И ты туда же?! Нет, я понимаю, у Азамата на радостях крыша поехала, но ты-то должна соображать! Вот так взять и разрешить кому-то жить в своём доме!

      Я озадаченно смотрю на Азамата.

      – А в чем проблема?

      – Да ни в чем в общем-то, – улыбается он. – Я так и думал, что ты будешь не против, если Старейшина у нас поживёт, пока ему новый дом не построят.

      Меня немедленно переполняет вопросами.

      – А кто будет строить? И почему Алтонгирел считает, что я