Сами мы не местные. Юлия Борисовна Жукова

поначалу думал, что ты… прости.

      Я только качаю головой. То-то он так удивился, когда я потребовала охранять меня от посягательств со стороны других мужиков.

      – Ну ладно, – говорю. – Как мне их убедить, что я не устрица?

      – Даже не знаю… Понимаешь, у нас есть женщины, которым совсем это не нравится, а бывают, только очень редко, такие, которые в любую минуту и с кем угодно готовы. А ты не то и не то.

      – Значит, придётся объяснить, что у землян все по-другому.

      – И надеяться, что они поверят, – вздыхает Азамат.

      Как-то это все грустно. Мы надолго замолкаем, и я начинаю зевать.

      – Да ты спи, – уговаривает Азамат. – Долго ещё лететь.

      – Я и так почти все время сплю, когда ты рядом.

      Он снова вздыхает. День вздохов просто какой-то.

      – Мне надо как-то менять график. А то мы действительно почти не видимся, и получается шакал знает что.

      – Ну, тебе ведь эти занятия важны, это ведь то, чего ты хотел: тебя уважают, ты всем нужен… э, а почему мы спускаемся?!

      – Потому что я хочу остановиться.

      Я за всеми этими разговорами даже не заметила, когда мы долетели до снега. Или, может, мы в горах? В общем, тут довольно холмисто и снег лежит везде, ровненький такой, нетронутый. Мы мягко садимся, поднимая облака рассыпчатых снежинок.

      – Выходи, – говорит Азамат, отключая крышу.

      – Куда, мы же ещё не долетели!

      – Выходи-выходи!

      Я уже ничего не понимаю, но послушно выхожу. Он обхватывает меня за плечи и отводит от унгуца ближе к склону того холма, на котором мы стоим.

      – Во-он, видишь, на горизонте горы? Это Ахмадхот. Когда мне было лет четырнадцать, мы с друзьями часто сюда летали зимой покататься по снегу.

      – И что?

      – А то, что это очень весело, – говорит он и вдруг резко притягивает меня к себе, и мы летим вниз по склону в обнимку, поднимая фонтаны снега. На нас обоих скользкие непромокаемые костюмы, так что разгоняемся мы капитально – если бы он меня не держал так крепко, я бы порядочно испугалась.

      Наконец мы тормозим, чуть не с головой уйдя в снег. За нами остался очень выразительный след на склоне.

      Азамат смеётся и протирает залепленное снегом лицо.

      – Боги, что ж ты так визжишь-то?

      – А что, с горки надо молча кататься? – Я тоже вся в снегу, но отряхиваться пока бессмысленно. Впрочем, не то чтобы я жаловалась. Вот только как теперь наверх выбираться?.. Я еле замечаю мокрый поцелуй в мокрую щеку.

      – Лиза, – говорит Азамат внезапно серьёзно, – пожалуйста, не думай, что чьё-то там внимание и уважение мне важнее, чем ты. Я растерялся поначалу, но продолжаться так не будет. И так целыми днями только и думаю: скорее бы вечер, скорее бы домой и тебя увидеть. Одно время ещё уговаривал себя, что у тебя дела, работа и я тебе там совсем не нужен. А выходит, у нас даже нет времени новостями поделиться. Это моя вина, и я исправлюсь. Не злись, пожалуйста. Хочешь, обругай меня, только не злись больше.

      Ишь ты, заметил! А я все гадала, когда меня прорвёт и я ему выскажу все, что думаю об этом Муданге, об этом браке и о