Сами мы не местные. Юлия Борисовна Жукова

мне об этом прямо сказать. Совершенно необязательно поливать дерьмом моего мужа!

      Я все-таки срываюсь на крик, что плохо, потому что я и так говорю с акцентом и ошибками.

      Они замирают в недоумении настолько искреннем, что я даже не выскакиваю из клуба, хлопнув дверью, как только что собиралась.

      – Ты что, обиделась? – догадывается старшая.

      – Нет, знаете, я просто в восторге! – отвечаю ядовито и тут же об этом жалею. Могут ведь и не просечь иронии…

      Немая сцена продолжается, когда вдруг одна из дам охает, хлопает в ладоши и привлекает всеобщее внимание. Другие склоняются к ней, она что-то шепчет, я не разбираю, но, кажется, там мелькает имя Алтонгирела. Только этого мне не хватало для полного счастья!

      Старшая с подозрением что-то переспрашивает, потом откашливается и обращается ко мне:

      – Ты… не любишь, когда о твоём муже плохо говорят?

      На сей раз я нахожу в себе силы ответить чётко и ясно:

      – Да, я этого очень не люблю. Мне удивительно, что вы вообще об этом спрашиваете.

      Они снова переглядываются.

      – Не обижайся, – говорит мне старшая дама. – Мы просто хотели тебя подбодрить.

      – Тебе надо поговорить об этом с духовником, – советует моя соседка.

      Вы хотите мне сказать, что это – тоже культурная фишка? Ребят, да я же тут загнусь… Ладно, поговорить с кем-нибудь вменяемым надо обязательно, а оставаться здесь решительно невозможно.

      – Обязательно поговорю, – отвечаю. – Доброй ночи.

      Домой я приплелась в подавленном состоянии. По-хорошему, надо было им всем в рожи плюнуть, но после моей выходки на боях Алтонгирел уже трижды мне мозги компостировал, чтобы держала себя в руках. Унгуц, правда, кажется, считал, что так этому старому хрену и надо, да и ничего особенно ужасного я не сделала. Ну вернула ему бормол. Я так понимаю, это значит примерно «я тебя ненавижу». Ну прилюдно – значит, унизительно. Его авторитет от этого сильно пострадал, особенно после того, как распространилась весть, что я и есть та самая девочка, про которую он всем уши прожужжал. И что, хотите сказать, он этого не заслужил? Да идите вы.

      Но дело было не в Алтонгиреле, конечно. Покидая наш дом вместе с Оривой, Унгуц мне строго указал, чтобы я объяснила мужу, что там произошло вчера, пока он получал награды. Дескать, поступила-то ты, может, и правильно, но и расхлёбывать это тоже тебе. И не хватало ещё, чтобы Азамат от кого другого узнал. Можно подумать, я сама всего этого не понимала… хотя хорошо, что Унгуц на меня надавил, а то бы ещё не знаю сколько оттягивала момент.

      В общем, в тот же вечер выложила я Азамату свою нехитрую историю.

      На известие, что я и есть та самая девочка, он отреагировал на удивление спокойно.

      – Ты знаешь, я даже что-то такое подозревал, – ухмыляется, смотрит ласково. – Ты же не думаешь, что я могу счесть тебя виноватой в моих несчастьях?

      – Да я в общем-то никаким боком туда, но, в принципе, неприятный осадок остаться может…

      – Ну что ты! – И тянется обнять.

      – Подожди, – говорю, – это ещё не все.

      А