Домашний рай. Савелий Новодачный

на своего хозяина, каждый аспирант на своего шефа. Они с него пример берут и тоже такими же становятся. Всех до своего уровня старается подтянуть. Способности способностями, а нужен человек, который бы подсказал. Это ведь, как в лесу густом, где тропинок нет, – без поводыря, без проводника не обойдешься. Баронов многим таким проводником стал, так сказать, сталкером через зону науки, где столько мин понатыкано, что чуть зазеваешься и пиши пропало.

      Колосов прошел к своему рабочему месту. В просторном кабинете с широкими окнами находилось еще штук шесть столов. На трех из них стояли терминалы, где пульсировал курсор ввода.

      В это время дверь отворилась, и в кабинет вошла девушка лет двадцати двух, чуть старше Нахимова, как он интуитивно понял.

      – Оленька, как пообедали? Или опять на диете?

      – Нет, не на диете, – ответила та.

      – Ну, конечно, зачем вам она, на прошлой неделе, помню, воздерживались от еды, и совершенно напрасно, фигурка у вас точеная, как у модели, а наша жизнь и так не сахар, чтоб еще лишать себя удовольствий плоти.

      Видно, отъезд жены в командировку подвигал Колосова к таким фривольным эскападам и флирту с представительницами слабого пола.

      – Вот, познакомьтесь, Оля Петрова, подающая большие надежды шестикурсница физтеха. После окончания, надеюсь, продолжит работу у нас.

      Девушка оказалась из той же группы, где учился Семен, но Нахимов в первый раз увидел ее.

      Оля чуть засмущалась, слегка порозовела, подняла красивые глаза с длинными ресницами на студента.

      – Александр Нахимов собственной персоной, студент первого курса МФТИ, друг Семена Весника.

      Прозвучавшее имя мгновенно внесло диссонанс в атмосферу разговора. Ольга невольно бросила взгляд на место в углу, где в отличие от других столов с разбросанными листингами, книгами и тетрадями, царил порядок. Нахимов понял, что за этим столом и работал Семен Весник.

      Колосов тоже посерьезнел, вздохнул, в который раз за день уже произнес:

      – Да, жаль парня.

      Нахимов обвел взглядом светлый кабинет, посмотрел в окно, где видны были ветки тоненьких высоких березок и сказал:

      – Максим Андреевич, у меня ведь тетрадь Семена с записями была, да не сберег я ее.

      – Да? – удивленно спросил Колосов. – Тетрадь? Я думал, что все записи он держит здесь, на рабочем месте.

      – Нет, у него такая толстая общая тетрадь была, в коричневом переплете, которую он почти полностью исписал, схемы, выкладки, разные мысли. Я ее с собой носил, читал, разбирался, многого не понял. Какой-то хулиган, представляете, напал вчера, когда я возвращался домой с электрички, ударил по голове.

      – Ах вот откуда ваша рана, а я все порывался спросить, но не хотел смущать, и так, думаю, надоели с расспросами.

      Оля тоже с любопытством посмотрела на пластырь, украшавший затылок юноши, но ничего не добавила.

      – Долгоп, наверное, какой-то, только одно не понятно, зачем ему сдалась тетрадь?! У меня ведь еще кошелек в кармане был. Правда, Ларин и Четвертаков помогли, они