Домашний рай. Савелий Новодачный

спортивных трусах и оранжевой футболке с черными полосами быстро прокатил на велосипеде. Прохожие медленно прогуливались, пользуясь благодатной весенней погодой. По-хозяйски ведущие себя упитанные голуби затевали брачные игры на зеленом треугольнике газона. К скамейке, где сидел Нахимов, еще не старая бабушка в легком плаще и зеленых босоножках подкатила шикарную большую коляску с подвешенной к изголовью гирляндой погремушек. Она извлекла плачущего младенца и осмотрела. Оказывается, тот описал ползунки. «Так вот зачем ты просился на руки! Что ты наделал, глупышок?!» – добродушно ворчала бабушка, ласково глядя в глаза недовольного малыша и меняя ему ползунки.

      В редкой толпе проходящих москвичей Нахимов сразу узнал Колосова. Высокий мужчина в добротном темно-синем костюме, белой рубашке с гармонично подобранным галстуком, лакированных туфлях шел уверенно и неторопливо. Начавшие седеть волосы уложены в красивую прическу, на породистом крупном носу элегантные очки в серой оправе, волевой тяжелый подбородок указывал на лидерские качества его обладателя.

      Нахимов поднялся со скамейки, и они поздоровались.

      – Вообще-то у нас есть столовая, и не одна, даже несколько, на предприятии, но иногда я захожу сюда, просто для разнообразия, – на ходу пояснял Колосов. – Здесь, знаете ли, не так много народу, а готовят сносно.

      Максим Андреевич учтиво придержал дверь перед Александром. Тот со смущением прошел вперед.

      В это время, как и предполагал Колосов, в уютном кафе было не многолюдно. Возможно, москвичи предпочитали обедать дома, не имея особенной тяги к общественному питанию. Но вечерами, как правило, все рестораны, кафе обычно заполнялись. Нахимов вспомнил маленькую забегаловку на площади Ногина, возле памятника героям Плевны. Там всегда готовили изумительные пельмени. В очень демократичной обстановке рабочий люд мог заказать графинчик водки под пельмени во всевозможном исполнении: пельмени с бульоном, пельмени со сметаной, пельмени с уксусом.

      В этом кафе пельменей не было, но ассортимент тоже баловал разнообразием. Оба взяли потемневшие от времени алюминиевые подносы и встали в общую очередь. С кухни раздавался стук поварешек о кастрюли, в ноздри бил запах горячего, только что сваренного борща.

      Максим Андреевич борщ в качестве первого и взял, попросив добавить ложку густой сметаны, на второе – бефстроганов с аппетитно выглядящим картофельным пюре, ласково придавленным ложечкой и тоненькой веточкой зеленого укропа и еще стакан теплого компота, с плавающими на дне ранетками и свернувшимися от варки сухофруктами. Положившись на опыт Колосова, то же самое взял и Нахимов, но вместо бефстроганова попросил положить румяную, с хрустящей корочкой, котлету.

      Выбрали свободное место у окна, сели, поглядывая на идущих по проспекту горожан. Максим Андреевич снял очки, привычным движением протер мягкой бархоткой стекла и аккуратно сложил в синий футляр.

      – Понимаете, я относился к Семену