Васильцев PRO. Сергей Николаевич Васильев

будет плохо сразу под всеми задницами.

      – Может и так.... – Отец явно избегает поводов для внутренних разногласий. Праздник как-никак. Гости грядут. Не время для дискуссий. Потом…

        Потом происходит долгий вечер с гостями, застольем, красной икрой и игрой в шахматы, песнями под гитару, разумеется, политическими дебатами, ленивым юмором, охотничьими байками и великой душевностью.

        Да, было время…

        Теперь, конечно, многое изменилось, пройдя через горнило переходного динамического (от слова динамит) процесса, идущего неотвратимо с сильным возрастанием энтропии Колмогорова – Фомина. Фазовая траектория последнего ведет, видимо, в странный абстрактор, умом который не понять. Но как инвариантность Kodak-Lee-змов остаются бывшие "кандидаты в члены" и прочая королевская рать. Старосоветские помещики. Вот уж кто если и изменился, эволюционируя, то гомеоморфно.

        И вообще. Глобально, незыблемо в стране от истории поколений остается при искореняемом все-таки кое-где бездорожье (положительный момент) только терпение населения и вера в лучшее будущее. Остальное становится другим. Пусть становится…

      ПРО АЛКОГОЛЬНЫЙ СИНДРОМ И ФИЛОСОВСКИЙ КАМЕНЬ.

      Погода встретила годовщину Великой Октябрьской Социалистической обильным снегопадом. Поэтому party, которое устраивает мой друг Сашка с новой пассией в качестве и.о. хозяйки, скорее походит на встречу Нового года.

        Сашка любит собирать разношерстные компании и наблюдать, что же из этого выйдет. Бесцеремонность – часть его натуры. Театр… Подмостки… Бред… "Вогнать чувака в нестандарт", – так это называется.

      – Экзистенция, старик – великая вещь – колеса глотать не надо, как на душе хорошо! Тянет она меня. Ну просто тянет… Как молодая и красивая… Му-у-у-ух. – Сашкины губы собираются колечко. Точно для сочного поцелуя.

        С другой стороны друзья давно привыкли к тому, что за столом кто-нибудь, что-нибудь отчебучивает. Мужики изощряются по любому поводу. Девицы сочувственно поддакивают. Программа всегда неизменна – несколько плановых экспромтов, балдеж и постепенное расползание по собственным надобностям. Тем более что в огромной квартире всегда найдется уголок, где можно оставить себя в покое.

        В этот раз в зачин пошла наука. Высокий щуплый очкарик (где его только Сашка выкопал?!), по виду – математик – вещал о значимости устоев.

      – Культура переставшая быть культом, – доносится до меня его фраза, – покрывается налетом иронии. За ней следует нигилизм.

        Что-то в этом меня цепляет, и слух сам невольно фокусируется на разговоре.

      – Цивилизация Древнего Египта просуществовала 5 тысячелетий. И только потому, что жрецы свято берегли свое знание. В их изотерических наворотах сам черт ногу сломит. Гермес Трисмегист…

      – Да брось, – хозяин нарочно провоцирует собеседника, – большое знание и так – удел одиночек. Толпа всегда воспринимает только то, что можно вместить, не напрягая извилин. Броская фраза. Броский жест. Трюк. Сенсация. Скандал.