Среди огнистых камней. Лариса Васильевна Чистова

пагубно воздействовало на мой организм, экология, ненатуральная пища, стрессы и тому подобное, здесь отсутствовало и не препятствовало моему оздоровлению и развитию.

      Рауль для наглядности привел мне пример с пятилетним ребенком, у которого имеется некое не смертельное заболевание. Если бы была возможность поместить его в этот мир, то он остался бы таким же пятилетним ребенком, но избавился бы от своей болезни, даже без вмешательства Рауля.

      Если он отстает в физическом развитии, то окрепнет здесь; например, подрастет до нужной возрастной отметки, но не более того. И по возвращении домой, никто не заметит в нем особой разницы, даже если он тут проведет десять лет, (разве что поумнеет не по годам). На развитие интеллекта время не накладывает свой отпечаток, он продолжает развиваться.

      Этот факт страшно меня обрадовал. Мое здоровье не заботило меня, поскольку я никогда не болела. Я всегда считала, что имею очень крепкий иммунитет. Но вот немного поумнеть мне бы не помешало. Я казалась себе недостаточно разумной и рассудительной, меня не привлекали интеллектуальные разговоры, и, несмотря на любовь к чтению, я старалась пропускать места, где велись «заумные беседы». Мне было скучно слушать разглагольствования политиков, ученых, философов на тему, почему в мире все так, а не иначе. По мне, так все было просто – все беды происходят от самих людей и их жадности. С грустной иронией я понимала, что похожа в своих суждениях на Шарикова из произведения Булгакова «Собачье сердце». Этот герой предлагал для достижения общего блага «взять все, да и поделить».

      Я осознавала свою ограниченность, я была слишком практична. Даже в выборе профессии – я всегда хотела быть врачом – предпочла более простой вид этой деятельности: делать уколы, перевязки, выписывать рецепты, под диктовку врача, не загружая свою голову размышлениями. Но, признав свою ограниченность, мне захотелось большего – не записывать рецепты, а выписывать их, не делать уколы, а поставить диагноз. Мое ограничение мучило меня, и я надеялась, что месяцы, проведенные здесь, немного умудрят меня, разовьют мои умственные способности.

      Смешно, конечно, но рядом с Раулем я частенько чувствовала себя тупицей, и мне ужасно хотелось быть хоть чуточку достойной его. Когда он бросался научными терминами, разъясняя световую природу своего истинного тела, я делала вид, что понимаю все, о чем он говорит. Радостно кивая головой, я поддакивала ему, отпуская запомнившиеся мне словечки. «Да-да, квантовое излучение, энергия света, бозоны Хиггса». Но хоть убей, не знаю, попадала ли я в точку?

      Рауль ласково улыбался, изучая мое лицо и слушая мой детский лепет с научными терминами. Он никогда не поправлял меня и легко допускаю, что давал мне возможность составлять свои неправильные выводы и самой исправлять их. Ясное дело, я без конца себе напоминала, что он не человек, и быть похожей или равной ему, невозможно. Но, когда находилась рядом с ним, то всегда об этом забывала. Он настолько вел себя по-человечески! Даже лучше! Он просто