Среди огнистых камней. Лариса Васильевна Чистова

прижал к себе.

      Сохраняя молчание, он носил меня по комнате, прижав мое неживое тело к своей груди. Я слышала сквозь тонкую ткань одежды громкий стук его сердца, но не слышала своего, мне казалось, что я чувствую, как его кровь разливается по венам, но моя – неподвижна, застыла. Мой лоб покрылся испариной, мне не хотелось двигаться и мои ноги бессильно болтались при резком движении Рауля. Времени я не ощущала. Сколько длились мои воспоминания, сколько Рауль носил меня на руках, пытаясь убаюкать как ребенка? Он снова присел на диван. Уложив на свое плечо мою голову, и придерживая одной рукой, он вновь протянул мне стакан с оставшейся водой. Я допила его и закрыла глаза. Мне не хотелось, чтоб Рауль отпускал меня, мне нравилось слушать равномерное биение его сердца, как тиканье часов, уносящих мою боль.

      ЧУВСТВО

      С этого дня пролетело почти два месяца. Страх перестал терзать меня, я успокоилась и след, по которому мог найти меня Горг, исчез. Я вольна была уйти домой в любую секунду, не опасаясь, что он отыщет меня. Рауль обещал, что все время будет наблюдать за мной из своего мира, чтобы чувствовать себя спокойным.

      Он ищет Горга и Егора, но пока впустую. Это осложнялось тем, что находясь в его мире время на Земле замерло, и продолжается все один и тот же день, вернее ночь, застывший момент, когда не определишь намерение искомого объекта. Мне следовало уйти, чтобы обнаружился мой преследователь.

      Но Рауль не торопил меня, и я не спешила. Мне было здесь слишком хорошо и комфортно, я была счастлива. Рауль казался таким же.

      Я поселилась в чудесном сверкающем дворце в области Горея, и он стал для меня домом. Рауль подарил мне его. Я стала полноправной «госпожой» на эти два месяца.

      Рауль обучил меня местному языку. Но это несерьезно! Суть «обучения» свелась к приему внутрь какой-то маслянистой жидкости, и к проводкам, подключенным к моей голове от диагностического комплекса в его замке. Вся процедура заняла полчаса, и затем я не могла отличить свой язык от чужого, настолько все было понятно. Будто я с рождения могла понимать и говорить на нем. Рауль твердо заверил, что теперь мне доступны и другие Земные языки. Если это действительно так, то по английскому языку мне обеспечена «пятерка» в колледже. Проверяя меня, Рауль попросил перевести фразу: «Mieux vaut tard que jamais», и я не задумываясь, что это за язык, выпалила: «Лучше поздно, чем никогда». Рауль улыбнулся: «Это – французский».

      Я заметила, что он неравнодушен к этому языку, и бывает, когда чем-то увлечен, говорит на нем. Рауль рассказал, что Франция – первая страна, в которой он побывал, и первый язык, который он там услышал; и имя «Рауль» он получил там, от одной французской бедной девушки. Она ошибочно переименовала его. А он не стал исправлять. И было это очень давно по человеческим меркам, в 1747 году.

      Все жители этой части острова, то есть криты, были в восторге, что теперь у них есть «госпожа». Рауль никогда здесь не жил долго, только лишь по необходимости, навещая своих подданных. Его визиты выглядели деловыми посещениями. «Когда он покидает