Остров Крым. Василий П. Аксенов

можно вернуться нажатием кнопки, и с газетой соединиться набором восьми цифр.

      Ответил Брук. Бодрый нагловатый пьяноватый голос:

      – Courier! Associate editor Brook is here.

      – Сколько раз вам говорить, Саша, вы все-таки работаете в русской газете, – проворчал Лучников.

      – Вот вляпался! – так же весело и еще более пьяновато воскликнул Брук. – Это вы, чиф? Не злитесь. Вы же знаете наши кошмарные парадоксы: многим читателям трудновато изъясняться по-русски, а на яки я не секу, не врубаюсь. Вот по-английски и сходимся.

      – Что там нового из Африки, Саша?

      – Могу вас обрадовать. Рамка прислал из Киншасы абсолютно точные сведения. Бои на границе ведут племена ибу и ебу. Оружие советское, мировоззрение с обеих сторон марксистское. Мы уже заслали это в набор. На первую полосу.

      – Снимите это с первой полосы и поставьте на восьмую. Так будет посмешнее.

      – Вы уверены, чиф, что это смешное сообщение?

      – Мне представляется так. И вот еще что, Саша. Выньте из выпуска тот московский материал.

      Пауза.

      – Вы имеете в виду «Путешествие через страну кафе», Андрей?

      – Да.

      – Но…

      – Что?

      Пауза.

      – Какого черта! – заорал Лучников. – В чем дело? Что вы там мнетесь, Саша?

      – Простите, Андрей, но… – Голос Брука стал теперь вполне трезвым. – Но вы же знаете… От нас давно уже ждут такого материала…

      – Кто ждет? – завопил Лучников. Ярость, словно морская звезда, влепилась в темную стену.

      – Чем заменим? – холодно спросил Брук.

      – Поставьте это интервью Самсонова с Сартром! Все! Через час я позвоню и проверю!

      Он швырнул трубку, схватил бутылку, глотнул из горлышка, отшвырнул бутылку, крутанулся на тахте. От скомканного пледа пахло женской секрецией. Ишь, чем решили шантажировать – жизнью!

      Снова схватил трубку и набрал тот же номер. Легкомысленное насвистывание. Брук уже насвистывает этот идиотский хит «Город Запорожье».

      – Courier! Associate edi…

      – Брук, извините меня, я сорвался. Я вам позже объясню…

      – Ничего, ничего, – сказал Брук. – Все будет сделано, как вы сказали.

      Лучников вдруг стал собираться. Куда собираюсь – неясно. С такой мордой нельзя собираться. В таких штанах нельзя никуда собираться: от них разит проституцией. Как женской проституцией, так и мужской. Однако политической проституцией от них не пахнет. Для ночного Коктебеля сойдут и такие штаны. Ширинка будет наглухо застегнута. Это новинка для ночного Коктебеля – наглухо зашторенные штаны. Возьму с собой пачку денег. Где мои деньги? Вот советские шагреневые бумажки, вот доллары – к черту! Ассигнации Банка Вооруженных Сил Юга России – это валюта! Яки, кажется, уже забыли слово «рубль». У них денежная единица – «тича». Тысяча – тыща – тича. Смешно, но в «Известиях» в бюллетенях курса валют тоже пишут «тича». Крымские тичи: за 1,0–0,75 рубля. Деньги охотно принимаются во всех «Березках», но делается вид, что это не русские деньги, не рубли, что на них нет русских надписей «одна… две… сто тысяч рублей…