Розовые единороги будут убивать. Илья Сергеевич Ермаков

развернул пергамент и изучил карту.

      – Вау! Как все четко! Кайф!

      Мидори звонко посмеялась.

      – У Мидори все карты высшего качества! Можете не сомневаться! В огне не горит, в воде не тонет!

      И ее смех стал еще громче.

      – Премного вам благодарны! – обрадовался Мо, свернул карту и передал ее Лассо.

      Сора как раз допила свой чай.

      – Ах, милая! Ты готова принять ванную?

      – Да, очень хотелось бы.

      – Тогда Мидори немедленно все подготовит!

      Мидори уже встала из-за стола, как вдруг Лассо ее остановил:

      – Простите!

      – Да? Слушаю!

      – А у вас не найдется музыки?

      – «Музыки»?

      – Да, радио или проигрыватель. Что-нибудь!

      – У Мидори есть магнитофон и кассеты. Но там только джаз!

      – Ох, то, что нужно! Подойдет!

      – Отлично! Тогда Мидори немедленно принесет!

      И на этих словах Мидори легкой походкой выбежала из кухни, оставив гостей наедине.

      – А зачем нужна музыка? – Сора наклонилась к Мо и шепнула ему на ухо.

      Мо допил свой чай. Сделал глубокий выдох и шепнул в ответ:

      – Лассо умрет, если не будет танцевать каждый день.

      * * *

      Через несколько минут они вышли на улицу. Чак-Чак гонялся за Метелочкой по всей территории тыквенного поля. Мидори на заднем дворе заполняла ванную горячей водой и расставляла ширмы. На крыльцо Мо поставил магнитофон и вставил кассету.

      Сора сидела на траве, а Лассо ждал, когда же включится музыка.

      – Ты готов, Лассо? – спросил у него Мо.

      – О, да! Зажигай!

      Мо нажал на «пуск» – включилась приятная легкая расслабляющая джазовая мелодия. Нечто похожее крутили в кафетерии «Пальма», где они все познакомились.

      Мо махнул крыльями и за один прыжок оказался рядом с Сорой, опустившись на свежую траву.

      Услышав приятную мелодию, Метелочка Манюня и мопс Чак-Чак прекратили гоняться друг за другом. Они стали танцевать – каждый в своей манере: мопс, покачиваясь, словно пьяный, расхаживал от тыквы до тыквы, а Манюня закружилась в воздухе.

      Лассо начал танцевать.

      Сора никогда не видела ничего подобного!

      Лассо закрыл глаза и полностью погрузился в прекрасную мелодию. Ловкие и неординарные движения рук и ног. В каждом взмахе чувствовалась невероятная пластика. Его тело извивалось в такт музыке. Лассо чувствовал ритм каждой ноты саксофона.

      Сору озадачили слова Мо, и она решила докопаться до истины.

      – Это проклятие такое у него? – шепнула она ангелу-хиппи на ухо.

      – Можно сказать и так…

      – Я не понимаю.

      – Ты же можешь призывать чернушек, когда тебе страшно? Или, когда ты злишься? Или чем-то расстроена?

      – Да… Но это ведь…

      – Нечто похожее!

      – Ты можешь как-то объяснить появление своих чернушек?

      – Нет, не могу. Я понятия не имею, что со мной!

      – И он тоже не может.

      Сора смотрела на Лассо – тот танцевал так, будто это его последний