Розовые единороги будут убивать. Илья Сергеевич Ермаков

единороги…

      Они уже близко.

      * * *

      Сора проснулась от того, что ощутила жуткую острую боль на кончиках пальцев правой руки. Совсем скоро такая же боль настигла пальцы левой руки.

      Она приоткрыла глаза: весь мир плыл.

      Что же случилось?

      Сора посмотрела вправо – крысы.

      Вонючие лондонские крысы грызут ее пальцы…

      – О, черт!

      Она тут же одернула руки.

      – Прочь!

      Крысы запищали и разбежались в разные стороны.

      – О, боже…

      Сора взглянула на свои руки – кончики пальцев кровоточили от укусов. Крысы могли занести ей какую-нибудь заразу. Черт!

      Сора задумалась о том, что может в скором времени умереть от чумы или чего похуже.

      – Грязные крысы…

      Сора принялась вытирать кровь о платье. Под ней оказалась холодная каменная влажная брусчатка. Она все еще здесь – в трущобах, лежит на улице у какого-то дома.

      Мимо нее проходят люди, и лишь некоторые изредка поглядывают на нее. Вдали стоят проститутки и общаются с мужчинами. Где-то торгуют гнилой рыбой. В воздухе стоит запах машинного масла и угля.

      – Мерзкий город…

      Сора не успела буркнуть себе это под нос, как вдруг на нее обрушилась ледяная вода, окатившая ее с головы до ног.

      – А…

      Сора так и сидела на земле, вся мокрая. Она заметила на своей одежде помои – остатки еды и рыбьи кости.

      – Какого…

      Она подняла голову и увидела в окне толстую грязную женскую голову. По обе стороны от головы росли уродливые мясистые руки, которые держали опустевшее жестяное вонючее ведро.

      – Ты совсем рехнулась?! – рявкнула Сора наверх.

      – Смотреть надо, куда ложишься, грязная бродяжка! – фыркнула на нее мерзкая голова.

      – Ну, погоди! Я до тебя…

      И ставни захлопнулись.

      – Тварь! Поганая…

      Сора выругалась про себя еще несколько десятков раз, а потом стряхнула с себя помои, наконец поднялась на ноги и попыталась прийти в себя.

      Ужас: вся ее одежда промокла насквозь. Платье, обувь, носки… нижнее белье в этой вонючей помойной воде, в которую, наверняка, эта толстая мразь справляла нужду.

      – Срань!

      Сора с силой топнула ногой по каменной дорожке, чем привлекла к себе всеобщее внимание.

      Двое прохожих мужиков с мешками, трое джентльменов и четыре проститутки, старая бабка, сидящая на ведре и старик, задремавший в луже помоев – все отвлеклись от своих «дел» и взглянули на Сору.

      Выдержав эту россыпь взглядов, Сора направилась прочь.

      Она не думала, куда идет. Она просто шла подальше от всего, что ее окружало.

      И как так вышло, что она опять потеряла сознание на улице?

      Во всем виноват этот Чаки!

      Где только носит этого глупого мопса?

      – Ох, найду я тебя Чаки! Мало не покажется!

      Но сперва Сора хотела бы избавиться от мокрой одежде. Ей бы не помешало принять горячую ванную. Но…

      Это чертовы трущобы Лондона!

      Откуда здесь взяться горячей ванне?

      Глупости!

      Ей до конца дня ходить в этих вонючих обносках и ждать, пока они высохнут, а