Самое время для новой жизни. Джонатан Троппер

одни. Мы с Линдси и Чаком отправились в бар “У Мо” в Верхнем Ист-Сайде, куда Чак частенько захаживал, в одно из тех заведений, где по полу каждый вечер старательно рассыпают опилки, чтобы было похоже на настоящую пивнушку. Определенно, Чак много ходил по злачным местам, для врача-то хирурга. Он, похоже, знал чуть ли не всех здешних дамочек, включая барменшу, которая чмокнула его в знак приветствия; барменша выглядела как супермодель, переживающая трудные времена. Да, Джек снимался в кино, а Чак жил как в кино. По меньшей мере как в рекламе пива.

      Чак остался у бара и принялся клеить каких-то малолеток, а мы с Линдси заняли столик в дальнем углу, заказали по коктейлю “Камикадзе” и кувшин “Сэма Адамса” на закуску.

      – Как Элисон? – спросил я.

      Музыкальный автомат крутил очередную приставучую модную песенку из тех, что постепенно вытесняли с радиостанций нормальную музыку, поэтому мне приходилось орать. Время от времени я ловил себя на мычании в такт и от этого ненавидел песенку еще больше.

      – По-прежнему любит его. За все хорошее, что сама же для него и сделала, – Линдси разлила пиво в пластиковые стаканчики. – Говорит, еще немного, и он дойдет до ручки.

      – Сама как думаешь?

      – Не знаю. То, что он сегодня устроил, – свинство даже по меркам кинозвезды.

      Я согласно покивал:

      – Да, его не на шутку занесло.

      Мы немного помолчали, потягивая пиво.

      – Как Сара? – спросила Линдси.

      – Ты здоровьем ее интересуешься?

      – Ладно, оставим это. Извини.

      Я посмотрел в сторону бара: Чак хохотал как ненормальный на пару с очередной брюнеткой, маечка на брюнетке была такая тесная, что я со своего места мог разглядеть очертания ее пупка. На голове Чака, в том месте, где волосяные луковицы упорно игнорировали ежедневные атаки средства от облысения, играл световой блик. Чак, можно сказать, соревновался с собственными волосами и, пока они не покинули его окончательно, хотел затащить в постель как можно больше женщин.

      За пару недель до дня рождения Линдси мы с Чаком ездили на выходные в Атлантик-Сити, я как-то случайно зашел в наш номер в отеле-казино “Трамп” и увидел Чака, который, стоя в полотенце перед зеркалом, выдавливал из пипетки себе на лысину средство для роста волос.

      Так я стал нечаянным свидетелем глубоко интимного ритуала, подобно тому офицеру из пятой серии “Звездных войн”, что застал Дарта Вейдера без шлема. Волосы Чака еще не высохли и торчали пучками, как ро́жки или ростки на картофелине, а между этими пучками зиял, словно оголенная ткань, розовый череп. Чак обернулся ко мне, все еще держа пипетку над головой, будто дирижерскую палочку, смущенно улыбнулся и сказал: “Мне уже терять нечего”.

      – Хорошо ему, – Линдси кивнула в сторону Чака. – Везде он кого-нибудь да подцепит.

      – Человек с молотком всегда найдет, куда забить гвоздь, – сказал я.

      Ее глаза улыбнулись мне над краешком стакана.

      – Зачем он это делает, как ты думаешь? – Линдси отставила