Крысятник. Евгений Сухов

он не в свой огород рыло сунул. За такие дела его можно и на четыре точки поставить!

      Шибанов невольно обратил внимание на руки парня – черные от множества «перстней». Но если это был едва ли не обязательный элемент тюремной романтики, то одна наколка, в виде броской короны на среднем пальце, выглядела весьма авторитетно.

      – Лимон, как-то неудобно было отказывать, все-таки свой человек, – заискивающе бормотал коренастый, пытаясь погасить беспричинный гнев блондина.

      – Ты здесь промышляешь, Генерал, потому что я разрешил, – распинался Лимон. – Но если ты мне разонравишься, то уже через пять минут потеряешь свое место. Здесь я хозяин! Вместо этого хмыря, – он указал пальцем на Шибанова, – с вами будет работать вот эта киска. – Приобняв спутницу за талию, Лимон спросил: – Ну что, довольна, девочка? Видишь, на какое теплое местечко я тебя пристроил? Это ведь лучше, чем совокупляться за день с тридцатью мужиками, так ведь, детка?

      Девушка нервно хихикнула и сделала вид, что пытается высвободиться из его объятий.

      – Ну что ты такое говоришь, Влад? – жеманно протянула она. – Что обо мне люди подумают?

      Посматривая на стоящих рядом мужчин, она как будто определяла, что они представляют собой каждый в отдельности. Взгляд профессиональной проститутки… или наводчицы.

      Тем временем Лимон, остановив тяжелый взгляд на Шибанове, произнес:

      – А тебе, чмо, я даю ровно шестьдесят секунд, чтобы убраться отсюда. Если после этого я увижу здесь твою физиономию снова, считай, что она у тебя будет крепко подпорчена.

      Парень вел себя нагло, с вызовом. Создавалось впечатление, что он провоцировал Шибанова на скандал. Окажись он на Петровке, можно было бы живо научить его хорошим манерам. Например, завести Лимона в сортир и пристегнуть руки к батарее. Посидел бы пару часиков в позе орла, подумал бы над своей невоспитанностью, глядишь, поумнел бы. Отопительный сезон продолжается, и батареи раскалены чуть ли не докрасна, так что малейшее прикосновение к металлу доставляет множество неприятных ощущений. Да и зловонный воздух обладает одним полезным качеством – он очень здорово прочищает мозги.

      Но сейчас Шибанов являлся не оперативником, а скупщиком антиквариата, безответным барыгой, уступающим грубому нажиму. Стараясь убедить себя в этом, он молча отвернулся и двинулся вдоль проспекта. Его покорности хватило ровно на пятнадцать шагов. Потом Шибанов сделал разворот на сто восемьдесят градусов и зашагал обратно.

      Лимон стоял на прежнем месте, что-то нашептывая на ухо девушке, которая прыскала мелким смешком на каждую его реплику.

      – Ты, петушок голубоглазенький! – окликнул его Шибанов.

      Лимон обернулся к нему с картинным недоумением:

      – Ты еще здесь, терпила? Без разбитой морды уйти не можешь?

      Шибанов выбросил руку, и его пальцы, согнутые в суставах, угодили Лимону в кадык. Тот сдавленно закашлялся и, рухнув коленями на мокрый асфальт, ухватился ладонями за горло.

      – Это только