В объятиях принцессы. Джулиана Грей

рукой в сторону Луизы. – А миссис Плам пусть немедленно обработает царапину на шее мистера Маркема.

      Дворецкий покосился на Луизу, и его глаза чуть-чуть расширились.

      – Конечно, сэр.

      Луиза вздернула подбородок:

      – В этом нет никакой необходимости, мистер Джонсон. Я вполне могу сам о себе позаботиться. Дверь в сад уже заперта?

      – Нет, мистер Маркем.

      – Мне нужно погулять с Куинси. Пожалуйста, проследите, чтобы дверь не заперли до нашего возвращения.

      Граф обернулся к ней:

      – Куинси? Кто это, черт возьми?

      – Моя собака, сэр.

      – Ваша… что?

      – Собака. Корги. Воспитанная и обученная. Мы неразлучны. – И она взглянула на графа с уверенностью, которой не чувствовала.

      Создавалось впечатление, что воздух вокруг него наполнился энергией, – странно, что не появились молнии.

      – Не припоминаю, чтобы я давал разрешение на собаку в этом доме, мистер Маркем.

      – Видите ли, ваша милость, по опыту я знаю, что можно достичь большего, прося извинения, а не разрешения.

      Дворецкий издал странный сдавленный звук, и в холле воцарилась гробовая тишина. Даже часы на каминной полке не осмеливались тикать.

      Мало-помалу прищуренные глаза Сомертона вернулись к своему нормальному состоянию, плечи расслабились.

      – Вижу, мистер Маркем, с вами у меня будет еще много хлопот. Надеюсь, вы окажетесь их достойным.

      – О, в этом можете не сомневаться, сэр. – Луиза наклонила голову.

      Сомертон поправил перчатки. В полумраке холла его скулы казались выше, а глаза – темнее.

      – Я не желаю ни видеть вашу собаку, мистер Маркем, ни чувствовать ее запах. И уж тем более я не желаю ее слышать. Надеюсь, это понятно?

      – Да, сэр.

      – Это все.

      Не приходилось сомневаться, что последними словами он велел ей убираться с глаз долой. Луиза повернулась и, не сказав ни слова, направилась к белеющей в темноте мраморной лестнице. За ее спиной хлопнула дверь. Сомертон ушел.

      И унес в жилетном кармане государственный перстень Хольштайн-Швайнвальд-Хунхофа.

      На площадке второго этажа стояла женщина. Одной рукой она держалась за перила, другая покоилась в складках домашнего платья.

      Луиза остановилась и поклонилась:

      – Леди Сомертон, я полагаю?

      Женщина сделала шаг вперед и оказалась в пятне света, отбрасываемого единственной лампой, горевшей в коридоре. Ее красота была настолько совершенной, что леди Сомертон, казалось, принадлежала к некому другому миру. Воздух вокруг нее был насыщен нежным ароматом роз.

      – Добрый вечер, – проговорила она. – А вы – новый секретарь его милости?

      – Да. Меня зовут Льюис Маркем.

      Взгляд графини остановился на шее девушки.

      – Вы ранены!

      – Пустяки. – Луиза лихо пожала плечами, сразу почувствовав острую боль и головокружение.

      Леди Сомертон вздохнула:

      – Вы ничуть не лучше, чем мой пятилетний сын. Идите за мной. Раны необходимо немедленно