Сборник её жизней. Анна Вега

но одно это обстоятельство не спасло бы его от смерти. Ты помнишь, как твои ладошки словно вросли в рану?

      Я снова кивнула.

      – На них выступил норт. Именно нортом ты спасла жизнь Иву, когда зажала ему рану на шее, из твоих ладоней стал сочиться норт такой консистенции, какая позволила связать рану Ива. Это очень сложно получить норт нужного качества, это даётся не сразу, необходим определённый душевный настрой и долгие годы тренировок. Твоё желание исцелить Ива затмило всё, твой разум подчинил тело только этой цели, и инстинкт заработал. Инстинкт спасения жизни.

      Я понимала, что бабушка говорит вещи неприемлемые, это испугало меня. Между тем бабушка продолжила.

      – Все эти дни я очень боялась за твою жизнь, ведь твоё недомогание, это последствие слишком большое количество норта, выработанного твоим организмом для Ива. Ты ещё слишком юна и совсем неопытна, чтобы уметь вовремя, без последствий для себя останавливать вытекающий норт. Ты видела, что я вылила из склянки на шею Ива? Это тоже норт, мой норт. Мы с тобой рождены не такими, как все, моя девочка. И норт – это не единственное наше отличие от обычных людей, среди которых мы живём с тобой. Ты постепенно узнаешь их все, а сейчас тебе достаточно знать, что ты не похожа на других детей, ты должна это понять и хорошенько запомнить. Не старайся быть такой, как они, тебе это всё равно не удастся. Теперь ты можешь идти к Иву, но я тебя прошу, никому, даже Иву, не рассказывай о норте и о том, что я тебе сказала сейчас. Хорошо?

      Я молчала, не знала, что сказать.

      Бабушка снова спросила:

      – Ты поняла меня, девочка? Спроси меня, если тебе что-то неясно.

      – Всё, – ответила я шёпотом.

      Бабушка огорченно вздохнула:

      – Наверное, я плохо объяснила, я не готова была к такому разговору, да и тебе ещё рано было узнавать о таких вещах. А знаешь что, Розелин, может тебе на время об этом забыть? А потом мы с тобой ещё поговорим.

      – Бабушка, я хочу быть такой, как мама.

      Бабушка в ответ покачала головой:

      – Нет, милая, такой, как мама ты никогда не станешь.

      Я горько вздохнула и прошептала:

      – Я пойду к Иву.

      – Будь у него недолго, он ещё слаб, и помни, о чём я тебя просила.

      Ив вскоре поправился, на шее у него остался шрам, а я действительно будто забыла наш с бабушкой разговор, и бабушка не напоминала мне о нём, ждала, когда я буду готова к продолжению разговора. Надо сказать, я восстанавливалась гораздо дольше Ива, прошёл месяц, а я всё ещё не могла обрести прежнее физическое состояние. Я очень быстро уставала, меня мучили головные боли, ближе к зиме я подхватила простуду, первый раз в жизни, и опять слегла. Бабушка встревожилась не на шутку, прекратив всю свою лечебную практику, она занялась исключительно моим здоровьем.

      Для начала бабушка, несмотря на все мои сопротивления, коротко остригла мои волосы, я стала похожа на мальчишку, но бабушка на этом не остановилась,