Одинокий некромант желает познакомиться. Карина Демина

она, покачав на ладони пузырек – оставалось больше половины, – вернула его на место.

      Проклятья не снять.

      Ей обещают, но Анна точно знает, что его не снять. Снова будет боль. И мучительное восстановление, только вместе с телом вернется и тьма. И прорастет в очередной раз. В который? Она не знала. Бросила считать после дюжины…

      Так зачем себя мучить? Или ей интересно? Школа. Дети.

      Своих у нее никогда не будет, а эти… полукровка, который понравился снежным лилиям. И тот, другой, слегка застенчивый, но явно гордящийся собственной силой. Он старательно держался по-взрослому, только от этого не переставал быть ребенком.

      Есть и другие…

      И никто не заставит Анну остаться при школе, если ей не понравится. Зато ей не нужно будет искать накопители с темной силой.

      Она прижалась лбом к холодному стеклу.

      Она не ответит согласием. Согласие – это обязательства, которые Анна не хотела на себя принимать. Ей не так много осталось, чтобы тратить время на исполнение ненужных обещаний. Она… она всего-навсего попробует.

      Ветер коснулся щеки, будто утешая. Зазвенели едва слышно листья камнелистника, стало быть, через пару дней и снимать придется, чтобы, налившись тяжестью, не повредили побеги.

      Опять же, можно мальчишек попросить.

      И в оранжерее много работы. Стоит признать, что Анна не успевает. И быть может, давно следовало бы нанять помощницу, но почему-то мысль о посторонних людях в ее владениях вызывала глубочайшее отторжение.

      Тогда выходит, что соседа она не воспринимает посторонним? Как такое возможно?

      Ветер пощекотал шею, скользнул по рукам, обвивая их теплом.

      Завтра. Анна подумает обо всем завтра. А сегодня… семь капель, молоко и пол чайной ложки меда.

      Сны получились цветными.

      Они появились с самого утра, ее странные соседи.

      – Доброе утро, – Глеб приподнял шляпу, приветствуя Анну и госпожу Верницкую, которая взяла за привычку прогуливаться по улочке, пристально наблюдая за всеми. – Надеюсь, не помешаю…

      От снов осталось ощущение волшебства. И робкое ожидание чуда.

      – Хочу представить вам моего друга и соратника. Александр Земляной.

      Еще один мастер Смерти, тьма которого, в отличие от силы Глеба, ощущалась остро, болезненно даже. Она не просто окутывала мужчину, она пронизывала все тело его, наполняя что кости, что плоть. И ему, должно быть, было тяжело.

      Но он улыбался. Так легко и искренне, что Анна почти поверила. Вот только ветер, от которого не спрячешься, шепнул: «Ложь».

      И Анна согласилась. А еще испытала легкое разочарование: она не любила лжецов, пусть и таких вот очаровательных.

      Александр раскланялся с госпожой Верницкой, поцеловал обе ее руки, что-то сказал… Анна не услышала. Она смотрела на тьму. Она слышала тьму.

      И Александр понял.

      Его улыбка на мгновенье потускнела, а из глаз выглянула тьма, та самая, живая, любопытная. Кто сказал, что она так уж сильно отличается от людей?

      – Несказанно счастлив быть представленным