Дом для призрака. Андрей Викторович Пучков

что и я испугался. Мне даже стало жалко «молодого», так как Котяра сидел напротив него, на столе, и этот кошмар появился прямо у того перед лицом.

      Мой собеседник повёл себя совсем как Зубастик. Молча, с открытым ртом и выпученными глазами, прямо со своего стула кинулся в окно. Но стёкла, видимо, были бронированные, и он, сильно ударившись об них, упал на пол, падая, опрокинул какие-то полочки и ящики. При этом рассыпались папки, документы, разлетелись бумаги. Чудо, как весело.

      Хозяин кабинета лежал во всём этом безобразии и с ужасом смотрел на монстра, удобно расположившегося на его столе. В это время Котяра проявил лапы с огромными когтями и выразительно посмотрел на него. «Молодой» на четвереньках пробежал мимо меня через весь кабинет и врезался головой в закрытую дверь. Опять упал и начал поскуливать от страха, при этом ноги и руки у него двигались так, как будто он продолжал бежать. Я встал и нажал на ручку двери. Увидев, что дверь приоткрылась, мой бывший собеседник вскочил на карачки, опять долбанулся в неё головой так, что та распахнулась и, открывшись, ударилась об стену в коридоре. После чего быстро выкатился из кабинета и куда-то протопотал. А потом я услышал визг. Это было что-то, такого я не слышал никогда и, наверное, уже не услышу. Котяра был счастлив.

      – Твою ж мать! – с досадой обратился я к Котяре. – Ты похоже перестарался, если этот кадр ещё и в штаны со страху наделал, то не видать мне, пожалуй, этой работы. Тем более что по шуму, доносящемуся из коридора, можно было догадаться, что народу там собралось уже немало.

      «Вот блин… как бы нас тут на пару не линчевали».

      – Почему Вы так решили, Александр Андреевич? – раздалось от дверей.

      – Наш договор остаётся в силе, – и в кабинет вошёл Николай Николаевич. Он постоял, с недоумением осмотрелся, пошевелил ногой лежавшую на полу сумку и опять спросил:

      – Так почему… Вы всё-таки так решили?

      Я, честно говоря, обрадовался ему несмотря на то, что он опять попытался оторвать мне руку, когда мы поздоровались. Но сейчас я на это почти не обратил внимания. На его вопрос я, манкируя вежливостью, отвечать не стал, зато спросил о том, что интересовало меня:

      – Николай Николаевич, здесь что, везде прослушка, жучки натыканы?

      – Почему вы так решили? – пошёл по моему пути мой собеседник, не отвечая на вопрос.

      – Когда я разговариваю тихо, почти сам с собой, меня всё равно слышат. Вот и вы услышали, а я ведь говорил почти про себя, чтобы только Котяра слышал. Вас в комнате не было.

      – Нет, Александр, ничего такого здесь нет, просто у некоторых, и у меня в том числе, очень хороший слух. Потом объясню, – махнул рукой Николай Николаевич.

      – Мне сказали, что вы пришли не один, а с одним из своих духов, – продолжил он, – которого я не вижу.

      – Да, с Котярой.

      – Это он его так напугал?

      – Да, но это я его попросил, – встал я на защиту духа, – признаю, что поступил глупо.

      – Кто знает. Может, это даже и к лучшему. Может быть, теперь этот заносчивый идиот сам уволится, а сюда больше и носа не покажет.