Дом для призрака. Андрей Викторович Пучков

понял: ещё один родственничек Серёги, глаза и телосложение одинаковые, как под копирку.

      При виде меня парень встал, сделал шаг навстречу, и, протянув руку, сказал:

      – Георгий.

      Я пожал протянутую руку.

      – Александр, – и как всегда, – можно Саня.

      Он улыбнулся в ответ:

      – Можно Гоша.

      Они с Сергеем даже улыбаются одинаково.

      – А вы случайно не братья? – озвучил я свою мысль, обращаясь сразу к обеим. Ответил Сергей.

      – Нет, Саня, даже близко нет. Но, в силу некоторых причин, похожи, что есть, то есть, это правда.

      Я подсел к Семёнычу, выпросил у него большую сушку и стал грызть её, запивая чаем.

      – Саня, когда проставляться будешь? – прогудел Семёныч, прихлёбывая чай, которым он запивал мёд, черпая его ложкой из трёхлитровой банки с широким горлышком. Пару дней назад он всё-таки уговорил меня, и я съездил с ним за мёдом, Семёныч выцыганил у деда двадцатилитровую флягу и был счастлив.

      – В любое время, когда хотите.

      – А мы всегда хотим, – не унимался тот, – и как можно чаще, и чтобы всего как можно больше, и чтобы мясо, и выпечка, и таз с пельменями – Семёныча явно понесло. На землю его опустил Гоша.

      – Семёныч, а у тебя рожа не треснет? – поинтересовался он, с любопытством разглядывая его, как будто видел впервые.

      – А может, тебе ещё и бабу, чтобы из торта вылезла и тебя ублажать начала? – продолжил Сергей.

      – Не. Бабу не надо, – захохотал Семёныч, – у меня своя есть.

      Так мы сидели и трепали время, но идиллия продолжалась недолго, зашел Николай Николаич и сказал:

      – Хватит чаи гонять, поехали в лес, парня подготовить надо, показать, как всё это у нас проходит.

      В лес поехали опять через Кедровку. Проехали деревню и углубились в лес ещё километров на пять. Так как асфальт закончился в деревне, ехать пришлось по просёлку. Наконец, Сергей выбрал полянку, отъехал в сторону от просёлка и остановился.

      – Прибыли! – радостно объявил он, – здесь никто не увидит.

      Я обратил внимание на то, что все оборотни находятся в каком-то радостном возбуждении. Уж не хотят ли они меня сожрать? Может, я и есть для них та самая пресловутая поляна. И прямо сейчас начну проставляться собственными потрохами.

      Николай Николаевич обратил внимание на мой несколько ошалевший вид и просветил:

      – Это всегда так, можно сказать, предвкушение удовольствия, нравится нам принимать вид своей ипостаси. Такое чувство, как будто заново родился, словами это не передать, а почувствовать ты не сможешь, – и он улыбнулся, – я перекидываться не стану. Постою с тобой.

      Немного позднее я понял, почему он принял такое решение.

      Сергей и Гоша разделись полностью, после чего Сергей подошёл к какому-то поваленному и уже засохшему деревцу и кувыркнулся через него, кувыркнулся именно так, без затей, как учили кувыркаться через голову в школе, на уроках физкультуры.