Истопись. Eistopeis. Артур Викторович Шевененов

со всех федеральных каналов новообращенными государственниками. Одна беда: салонные обмены остротами да уничтожающей куртуазностью (впрочем, и последняя соревнуется в редкости с грамотностью бегущей строки) едва ли эмулируют режимы научно-исследовательских конференций. А навязшие на зубах тезисы, отполированные и комфортно ложащиеся на слух элементы критики западного упадничества, трупным ядом еще способного отравить политико-экономическую среду вокруг, едва ли возмещают дефицит глубоких и контринтуитивных идей. В частности, вовсе не очевидно, что и наиболее убедительные из экспертов имеют представление о структуре сложностей и разменов (самой неопределенности) либо – еще менее вероятно – располагают пониманием областей более «технически» предметных помимо здравого смысла, заведомо губительных предпочтений и «доказательно» (задним умом, исторически обозреваемых как таковые) проигрышных путей.

      На другом конце элитарного спектра (если речь о мере ответственности) комфортно же расположились политики, все чаще делающие ставку на отдельные сегменты электората и «людского капитала», – которые склонны более пересекаться, нежели нести диверсификацию и разнообразие (молодежь, «креативный класс»), – скорее в смысле заискивания. Однако, как и с посулами на будущее, леверидж заигрывания здесь действует обоюдоостро: повышая шансы «до» и задирая планку требований-ожиданий «после». Последнее работает куда подобнее знаменателю срезания, нежели числителю-мультипликатору.

      Нечто схожее имеет место и вовне. Невзирая на точечные достижения – и разве что досадуя на то, что таковые имеют место как вид экстерналий по собственному недосмотру либо в силу нелинейности игры, – Запад все более утверждается в ощущении того, что имеет дело с «зарвавшимся выскочкой», этаким скоробогатым парвеню из мольеровских комедий, которые вроде как никого никуда не зовет, и скорее всего оттого, что и не ведает, куда сам грядет. В самом деле, Русь пока не выказывает признаков избрания, если и не конкретного пути, то нащупывания приемлемого, сродного себе рода оного. А раз так, то не с руки ей ни призывать (за собой или к себе), ни отзывать (от изобличаемой и доселе доминировавшей альтернативы).

      В сущности, здесь вновь «зудит и жужжит» – даже не дилемма, – сумма или наложение обоих типов ошибок. Если и мыслимо обнаружение истинного и достижимого пути, Русь такового либо не видит, либо ему не следует. Запад же, если и предлагает путь ложный, то по меньшей мере делает вид, что он конкретен, осязаем и релевантен – самой демонстрируемой (сигнализируемой вовне и внутрь клуба) верой или силой предпочтений.

      Congruit Multiversa?

      Читатель проницательный (а иные предлагаемой нагрузки и не осилят), несомненно, уже подметил: в настоящем изложении то и дело обращаемся к сюжетам из истории «суперновой», а не то что – новейшей. Посему вот еще один совсем уж