Диету не предлагать. Надежда Мамаева

Створки закрылись, и кабинка медленно поползла вверх. Свет мигнул. И в абсолютной тишине раздалось:

      – М-да, если сейчас застрянем – это будет просто изумительно…

      Я лишь из чувства противоречия возразила:

      – С таким настроем надо дома сидеть!

      Правда, мой голос слегка подрагивал, но это вовсе не из-за того, что я боялась блондина. Хотя нет, его я тоже слегка опасалась. А вот по-настоящему я паниковала, когда попадала в узкое закрытое помещение. Это еще была не клаустрофобия в чистом виде, но… А свет как бы намекал, что скоро тут может стать и вовсе темно.

      – Слушай, невозможная женщина. Ты хотя бы иногда можешь говорить то, что окружающих не так бесит?

      – Слушай, невозможный мужчина, а ты не можешь не выводить меня из себя? – я в запале шагнула чуть вперед, не учтя, что движущийся лифт – коварная штука, способная изменять многое: от ощущения веса, до расстояния. Мой нос уперся в небритый мужской подбородок. А грудь… грудь тоже уперлась во что-то твердое.

      Едва уловимый запах имбиря и кедра защекотал ноздри.

      – Ты опять ко мне пристаешь?

      Мне показалось, или в голосе прозвучала издёвка?

      Я поспешно отступила назад.

      – Да не приставала я к тебе. И в аэропорту случайно за твой за… – я осеклась и в последний момент исправилась: – …за джинсы ухватилась, чтобы не упасть. Сказала же!

      Но блондин, язва, вцепился в оговорку, как голодный пес в кость:

      – Так, значит, случайно… А если бы это были ягодицы… прости, джинсы Бекхема, то сделала бы это нарочно?

      И голос у подлеца такой невинный – невинный, что мне аж придушить его захотелось.

      – Говоришь таким ревнивым тоном, как будто тебя толпы поклонниц каждый день только и делают, что хватают, – фыркнула я. – А тут осечка – зад Бекхема предпочли.

      И с чего вдруг от моего вопроса, полного сарказма, этот мистер непрошибаемая мина вдруг закашлялся, словно поперхнулся?

      Но тут лифт наконец – то дополз до нужного этажа. Створки распахнулись, и я вылетела в коридор, словно пробка из бутылки шампанского, и устремилась к номеру. Следом за мной уверенно шагал блондин, будь он неладен.

      Едва я оказалась в комнате, бухнула сумку на пол и, подойдя к кровати, нагнулась, стремясь поскорее найти этот гадский ежедневник. В смысле, ежедневник, принадлежащий одному гаду. В этот момент я совершенно не думала, как выгляжу со стороны. А зря.

      Лишь по мужскому хмыканью я поняла, какая картина открылась взору этого белобрысого: моя обтянутая джинсовыми шортами попа, которая энергично виляла, пока ее хозяйка пыталась втиснуться в пространство между постелью и полом.

      – Если ты решила таким оригинальным способом удрать от меня, спрятавшись под кровать, то спешу разочаровать: у тебя это пока не очень получается, – это было сказано столь серьезным тоном, что не оставалось ни малейшей надежды на сомнение: этот тип надо мной издевался.

      – Еще одно слово, и сам будешь доставать свои каракули отсюда, – пропыхтела я.

      За то недолгое время, что шуровала внизу, я поняла несколько вещей.

      Во-первых,