Тринити. Инесса Давыдова

будет так скакать на людях, то все узнают, что сегодня она в розовых кружевных труселях.

      – Джинсы мне больше нравились, – сейчас я рядом с ней чувствую себя глубоким стариком.

      – Хочу похулиганить, – не глядя на меня, отзывается Алекс.

      – Это ты после шоу с ножом так осмелела? Кто тебя научил отличать дамасскую сталь от подделки?

      Мы едем по проселочной дороге. Сочная зелень разных оттенков уравновешивает мой настрой.

      – А я не разбираюсь, просто рассудила, что нож из дамасской стали не валялся бы среди кухонных принадлежностей. По мне, так это имитация, я бы даже сказала, с художественным уклоном – нож для понтов. Я решила, что мне пора придумать для Нины род занятий, характер, привычки и хобби. Вот она точно будет разбираться в холодном оружии и отлично им владеть.

      Эта ночь показала ту часть моей подопечной, которая до этого была скрыта от меня за семью печатями – безумную Алекс. Теперь я четко понимаю, что в психушке она провалялась не зря. А еще я вынужден признать, что Вернер до сих пор имеет над ней власть. Она только вспомнила о его угрозе – и уже готова была убить себя, при этом даже не подумав о сыне. А что будет, если Вернер позвонит ей, или, еще хуже, заявится собственной персоной? От шока она забудет не только про Макса и его план, не вспомнит даже собственное имя. Как быть? Я же всерьез обдумываю его появление. Выбора у меня нет. Если сейчас не решить вопрос с Вернером, про операцию «Протокол-17» можно забыть.

      В кафе моя подопечная выглядит бодро: заказывает себе двойную порцию овсяной каши и рубает ее с малиновым вареньем. Я приканчиваю свой омлет за несколько секунд. Порция оказалась такой маленькой, что мне хватило только облизнуться. Тянусь к меню и начинаю придирчиво его изучать.

      Алекс безостановочно болтает о всякой ерунде. Слушаю вполуха, а сам сканирую периметр. Парень за два столика от нас нагло пялится на Алекс. Откровенно так, даже мой прямой взгляд его не смущает. Бренчать оружием или махать кулаками у меня нет настроения, к тому же пацан совсем зеленый, еле тянет на призывной возраст. Я привлекаю Алекс к себе, обнимаю и прикрываю нас развернутым меню, похожим на огромную открытку.

      – Помоги выбрать десерт, – целую ее в висок.

      – Хочу быть твоим десертом, – взволнованно шепчет она.

      – Поцелуй меня, Конфетка, —тянусь к ее губам.

      Наши лица скрыты от окружающих, и она мгновенно отзывается на мой призыв. Поцелуй горячий, мы оба тихонько стонем и прижимаемся друг к другу. Если бы я сейчас нас сфотографировал, то дал бы название этому снимку «Магнетизм. Процесс формирования».

      Оторвавшись от нее, я на удачу спрашиваю:

      – Может, вернемся в коттедж?

      Мы оба хотим продолжения того, что так трагично было прервано. Но вспомнив о ее поступке, я прикрываю глаза и с досадой вздыхаю.

      Алекс будто читает мои мысли и тут же заверяет:

      – Все будет хорошо, такой глупости я больше не повторю. Я вчера была не в себе. Понимаешь? Во мне будто полыхали противоборствующие энергии.