Кровь. Закат. Эльдар Салаватов

иконостас. Три иконки со спичечные коробки размером.

      Кровник хватает шлемофон. Он слышит голос командира соседнего борта:

      – Полста Первый! Чебурашек забрали, возвращаемся на базу…

      – Понял, Полста Первый!

      В декабре семьдесят третьего на сирийско-израильской границе экипаж арабской «восьмерки» перебрасывавший отряд спецназа, заметил с воздуха большую диверсионную группу противника, возвращавшуюся с задания. Израильтяне буквально за три минуты до этого, совершив дерзкое нападение, выволокли из подорванного бронетранспортера сирийского генерала, и сейчас двигались в глубь своей территории. Спецназ произвел экстренную посадку под непрерывным огнем противника и, потеряв двух бойцов, буквально вырвал генерала у израильтян из рук и доставил на свой аэродром. Вертолет «Ми-8», в корпусе которого впоследствии насчитали 36 пулевых пробоин, смог выполнить 12-минутный полет и совершить посадку в расположении своих войск при отсутствии масла в основной гидросистеме и поврежденной маслосистеме одного из двигателей. Сержант Кровник наблюдал эту посадку своими глазами.

      Их ощутимо клонит вправо, и он видит, как линия горизонта неожиданно меняет свое положение в пространстве: вертолеты, наконец набрав нужную высоту, синхронно начинают заходить на вираж.

      Позже раз, за разом прокручивая следующие тридцать секунд своей жизни, он восстановил в памяти почти все целиком.

      Кровник помнил, что хотел посмотреть на часы, но не успел: он увидел, как из плотной ваты облаков где-то впереди, нарушая все законы гравитации, вынырнуло хищное безупречное тело.

      Кровник помнил, что целую секунду ему казалось, будто черный силуэт истребителя просто висит в воздухе вверх тормашками.

      Он помнил, что испытал какой-то необъяснимый восторг от этого зрелища.

      Он услышал, как кто-то из пилотов сообщил базе, что их атакуют. Он увидел четко выделяющийся в октябрьском небе стремительно растущий белый обувной шнурок.

      Инверсионный след ракеты.

      Кровник помнил, что хотел зажмуриться, хотел отвести взгляд, но так и не смог заставить себя. Он завороженно смотрел.

      – Все, – сказал кто-то в наушниках. Командир их борта? Второй пилот? Он сам?

      Ему показалось, что в соседний вертолет ударила молния: ослепительный сноп белого света мощностью в миллион фотовспышек.

      Он успел подумать, что ослеп.

      Что хрусталик оплавился, а зрачок превратился в уголь.

      Он успел подумать, что лишился и слуха.

      Что возможно все закончилось, и ракета пролетела мимо.

      И в этот момент услышал взрыв.

      Он почувствовал сильный удар. Его швырнуло куда-то в сторону потолка.

      Едкий запах пополам с дымом заполнил салон.

      Человеческий вопль, треск рвущегося фюзеляжа и вой двигателя.

      Вертолет сильно накренился, крутанулся, словно большая юла вокруг своей оси, и десятитонной грудой металла ухнул вниз.

      Кто-то стонет. Кто-то воет от боли в переломанных костях.

      – Василич!.. Василич!.. – сквозь оглушительный