Далёкое близкое. Лидия Сергеева

что мозг его, возвращаясь в прошлое, помимо воли и сознания, вспарывался бесчисленными «если бы?», гвоздем засевшими в голове.

      Долгие годы его службы казались ему бесконечной цепью случайностей и закономерностей, которые порой трудно было отличить друг от друга. Закономерно, что он в положенный срок пошёл служить в армию: родину защищать считал делом первостепенным. Случайно попав в танковую дивизию, базировавшуюся на Дальнем Востоке, совсем не случайно овладел ремеслом механика – водителя танка. В этом качестве прошёл боевое крещение на Халхин – Голе, случайно оставшись живым… Когда он, по армейским меркам, был опытным танкистом и закалённым воином, силы его понадобились на другом конце страны. Это закономерно, как и то, что дивизия, в которой он служил, осенью 1941 года была брошена на оборону Москвы. По счастливой случайности участвовал он

      в обороне столицы на одной из лучших машин того времени – танке «Т – 34».

      Армада танков, пушек, орудий, машин, тракторов, автозаправщиков вместе с шестью тысячами военнослужащих была погружена на несколько эшелонов, мчавшихся по необъятным просторам страны на запад. Через две недели дивизия выгрузилась в Клину и заняла линию обороны. Стояли необычные для ноября морозы, но не этим запомнился тот ноябрь Николаю и всем, пережившим Московское сражение. Враг подошёл вплотную к Москве,

      и трудно было даже представить, что фашистский сапог может ступить на улицы столицы. Зато, когда седьмого ноября на Красной площади состоялся парад, однополчане из уст в уста передавали друг другу эту радостную весть.

      Все ждали наступления. Ждал его и Николай. То, первое наступление, он будет помнить всю жизнь, и не только потому, что оно было первым…

      В середине ноября дивизия получила задание: совместно с другими воинскими соединениями прорвать фронт и овладеть Волоколамском. Ночью после 60-ти километрового марша с ходу перешли в наступление. Танк Николая, попыхивая синеватым дымком, упрямо пополз вперёд. Завеса синего марева от идущих впереди машин всё чаще и чаще взрывалась огненными вспышками, на глазах превращавшимися в огненную стену, изрыгавшую всё новые и новые порции огня. Неожиданно из этой огненной стихии, взметая гусеницами фонтаны грязного снега, выползли вражеские танки. Вот уже отчётливо обозначилась их закамуфлированная и обожженная броня, вот уже они, стремительно приблизившись, развернули

      в сторону атакующих башни с орудиями. Через несколько секунд стало понятно, что зияющее чернотой жерло одной из пушек смотрит прямо на танк Николая

      и вот – вот выплюнет из своего чрева смертоносный заряд. «Неужели, это конец», – мелькнула судорожная мысль… И тут вражескую машину объяло огнём. Из люка горевшего танка тотчас бросились на землю пылающие фигуры, пытавшиеся сбить с себя огонь. Не успели. Сидевший рядом с водителем пулемётчик короткой очередью сразил всех… Какое – то сложное чувство овладело в этот момент Николаем: и невыносимая, до слёз, радость,