Архивы Дрездена: Гроза из преисподней. Луна светит безумцам. Могила в подарок. Джим Батчер

не для того, чтобы снимать. Вы искали вот это. – Я достал из кармана коробочку с пленкой и повертел у него перед носом.

      Он закрыл рот и как оглушенный уставился на меня. Потом на коробочку. Потом облизнул пересохшие губы, но так и не сумел выдавить из себя ни звука.

      – Кто вы? – спросил я, стараясь говорить резко и внушительно. Я пытался представить себе, как бы держалась в подобной ситуации Мёрфи, будь я сейчас у нее в центре, на допросе.

      – Э… Уайз. Донни Уайз. – Он судорожно сглотнул, не сводя с меня перепуганного взгляда. – Я что, попал в какую-то неприятную историю?

      Я снова холодно прищурил взгляд.

      – Там видно будет. Документы с собой?

      – Э… Да, конечно.

      – Дайте-ка глянуть. – Я смерил его подозрительным взглядом. – Медленно, – добавил я.

      Он опасливо покосился на меня и нарочито медленно полез в карман брюк. Одной рукой он выудил оттуда бумажник, расстегнул его и раскрыл, показывая вложенные в прозрачный кармашек водительские права. Я подошел к нему еще на шаг, взял бумажник и внимательно осмотрел. Фотография и имя совпадали с тем, что он мне назвал.

      – Что ж, мистер Уайз, – начал я. – Продолжим допрос. До тех пор, пока вы будете оказывать мне содействие, полагаю, у нас с вами не…

      Тут я заметил, что он уперся взглядом в мой пропуск, и замолчал. Он выхватил бумажник у меня из рук и отступил на шаг.

      – Да вы не коп! – возмущенно заявил он.

      Я надменно вздернул подбородок.

      – Ладно. Может, и нет. Но я работаю с копами. И у меня ваша пленка.

      Он снова выругался и принялся запихивать свою камеру обратно в кофр, явно намереваясь смыться.

      – Нет. Ничего у вас нет. Ничего, что связывало бы это дело со мной. Я здесь ни при чем.

      Я повернул голову, глядя, как он делает шаг мимо меня, к двери.

      – Не спешите, мистер Уайз. Мне кажется, нам с вами есть о чем поговорить. Ну, например, о коробочке из-под пленки, забытой под верандой дома на Лейк-Провиденсе в прошлую среду вечером.

      Он поднял на меня взгляд и тут же опустил.

      – Мне нечего вам сказать, – пробормотал он, – кем бы, черт подери, вы ни были. – Он был уже у двери и взялся за ручку.

      Я протянул руку к стоявшему в углу посоху и, постаравшись придать своему голосу как можно больше драматизма, рявкнул: «Vento servitas!» Повинуясь заклинанию, подхваченный туго скрутившимся потоком воздуха, посох выпрыгнул из угла и захлопнул дверь прямо перед носом у Донни Уайза. Тот застыл как вкопанный, потом с округлившимися глазами повернулся ко мне.

      – Боже мой! Вы один из них. Не убивайте меня, – пролепетал он. – Господи! Да отдам я вам ваши картинки. Не знаю я ничего. Ни-че-го, слышите? Я ничем вам не угрожаю.

      Он старался говорить спокойно, но голос его дрожал. Я заметил, как он постреливает глазами в сторону стеклянной двери во дворик, словно прикидывая, успеет ли он выскочить в нее прежде, чем я успею остановить его.

      – Спокойнее, мистер Уайз, – сказал я. – Я здесь не затем, чтобы вредить