Царство безверия. Мария Коваль

к ним, цифры с легким скрипом уходили в стену.

      − Я деактивировал решетку, − пояснил мужчина, доставая из кармана громко звякнувшие ключи.

      Как только мы вошли внутрь, в нос ударил застоявшийся запах сырости и плесени. В темном помещении было так тяжело дышать, словно его не проветривали лет десять. Источником света служили узкие зарешеченные окна, сквозь которые свет пробивался с такой неохотой, словно бы ему самому не хотелось сюда заглядывать. Впереди нас показались первые камеры.

      − Здесь содержатся самые злостные преступники, − пояснил наш сопровождающий. Его голос неожиданно громким гулом прокатился по безмолвному помещению.

      Мы прошли мимо зарешеченных комнат, утопающих во тьме. Мрак был настолько беспросветный, что внутри не было видно ни зги. Если бы не шорохи и сдавленные всхлипы, исходящие из глубин камер, я бы подумала, что они пустуют.

      − Наша система безупречна, − продолжил стражник. – За всю историю существования тюрьмы отсюда никто не сбегал. Мы не разрешаем узникам покидать свои камеры. Еда поступает к ним через окно в потолке. Они не должны разговаривать: у нас установлены так называемые «часы тишины», и всякому, кто нарушает порядок без веской причины, грозит тяжкое наказание.

      Стражник указал на решетку одной из камер. Приглядевшись, я заметила тоненькие провода, присоединенные к прутьям клетки. Похоже, прикасаться к ним чем-либо, кроме деревянной палки, смертельно опасно.

      − У всех заключенных также есть электрические ошейники, и при малейшем их неповиновении стражники включают ток, − продолжил наш провожатый. – Что касается искомых вами существ, то они находятся в самом конце коридора.

      Мы остановились у двух последних камер. Из глубины крайней послышался сдержанный рык, и из полосы тьмы к нам выступил гобборт. Ростом он был примерно 1-1,5 м.; передвигался же на задних мощных лапах, иногда опираясь на передние. Существо не сводило с нас горящих неимоверной злобой глаз.

      − Давай, попробуй, − ободряюще кивнула мне Фрая.

      Чувствуя себя по-дурацки, я перекрестилась. Наверняка, произошедшее на кухне Фраи было совпадением: я просто не могла обладать какими-то… силами. Но тут гобборт дернулся; его шерсть стала дыбом, и он с жалобным воем начал кататься по полу камеры.

      Охранник пораженно разинул рот.

      − Честно говоря, я не верил, что какая-то магичка может причинить вред этим существам, − медленно проговорил он, не сводя глаз с катающегося и воющего гобборта. – Без обид. Многие пытались накладывать чары, сплетали сильнейшие боевые заклинания… Но все это действовало гораздо хуже электричества, того единственного, что держало их здесь в узде.

      − Поздравляю, юная вандерьер, − улыбнулась мне Фрая. – Я очень рада, что неведомый рок занес тебя именно в наши края. Расскажешь поподробнее о своем даре?

      ***

      Когда мы вернулись в дом Фраи, та созвала местный совет. Возглавляли его она, Лейфана, а также таинственный Экспириенс. Ровно в семь часов по местному времени заявились 12 креодов: