Живите в России. Саша Кругосветов

должен быть не на стороне толпы, а на стороне незаслуженно обиженного слабого.

      Закрыли Ленинградское дело. Дело врачей тоже закрыли. «В результате проверки выяснилось, что врачи были арестованы неправильно, без законных оснований», а показания врачей были получены при помощи «недопустимых приемов следствия». Вопрос переселения космополитов отпал сам собой. Восстания заключенных в Воркуте, Норильске, в Кенгире. Комиссия по проверке дел и реабилитации. Проведена амнистия. «Иду на свободу. На выстрел. На все, что дерзнет помешать» – писал Коржавин после амнистии. Возвращение депортированных народов. Возвращение немецких и японских пленных. Австрия выходит из военных блоков и объявляет о нейтралитете.

      Начался новый виток борьбы за власть в Кремле. Разве теперь до космополитов? Отец вернулся домой. Восстановился в партии. Нашел работу. Не ту, что была. Ниже пост, ниже оплата. Это понятно. Отец уже в возрасте. Без специального образования. Семья воссоединилась. Жизнь продолжается. Прошло еще три года. Двадцатый съезд. Монумент Сталина сброшен с пьедестала. Жизнь в стране меняется. Теперь уже не будет перегибов. Отец полностью реабилитирован. Он хочет восстановиться на работе. С ним говорят не так, как раньше. Вежливо, уважительно. Столько лет прошло, дорогой товарищ. Давайте не будем возвращаться к прошлому. Прошлого не изменить. Многие ведь и жизни лишились. Отец опять работает в той же системе, что и раньше. Строит мосты. Однажды встречает своего бывшего начальника, того, что подтолкнул его к краю пропасти. Он бросается к отцу с объятиями. «Яков, как же я рад видеть тебя живым-невредимым. Ты совсем не изменился. Как ты, где ты? Ну, полно тебе нос воротить. Забудем прошлое. Ты тоже нам много неприятностей доставил. Сколько комиссий приходило по твоим жалобам. Молчишь? Действительно, ты совсем не изменился. Такой же злобный и упрямый, как раньше. Принцип ломаешь». Могу представить себе, что чувствовал отец при этой встрече.

      Никто не говорил больше о космополитизме. Желтые звезды на нас не вешали. Большое спасибо. Но тень людей второго сорта долго еще витала над нашей семьей. «А где мне взять такое фото, и для себя, и для людей, и чтоб никто не догадался, что я по паспорту…». Витала над всеми другими семьями. Кто раньше ходил в космополитах. Над моими родителями – всю их жизнь, до последнего их дня. Надо мной – до девяностых годов. Когда рухнула коммунистическая империя. Когда рухнула монополия одной партии.

      Увы, ни страна, ни народ не очистились покаянием за эти и иные преступления коммунистического режима. За геноцид собственного народа. За уничтожение миллионов самых честных, самых способных, сгнивших в застенках стражей революции и на лесоповалах ГУЛАГа. Не сможем мы начать новую жизнь и стать свободным народом, если не очистимся покаянием. Так и несем до сих пор родовое клеймо народа, живущего в рабстве. Под пятой беспечных детей и внуков вертухаев, других вертухайских наследников. Но и об этом поговорим немного позже.

      Мои