Крыса солнце жрёт. Книга 1. Андрей Довгань

ему было десять, и его отец воевал с Джоном Барром, в честь которого первый наследник был назван, Джон нарисовал карикатуру на Изабеллу. Рисовать он умел. Пожалуй, это был его талант. Рисовать карикатуры, а не быть всенародным достоянием, великим наследием дома Вуков. Многие в окружении барона смеялись. Но когда барон прилюдно выпорол Джона до крови, то никто из смеявшихся и одобрявших умения первого наследника не вступился за него. Тогда и закрался этот благоговейный страх перед отцом. Джон Вук боялся и любил барона. И люто ненавидел его за предательство матери и сюсюканье с Мейнхардом.

      Теперь же Джон вообразил, что Аластор Вук-страший решил убить его. Вино и пиво, возбудившие организм, только придали смелости бедняге. Он завопил:

      – Предатели и негодяи!!! Мой отец не знает ничего, но хочет моей смерти! Живым не дамся! И эта сука, Кассандра, пусть сгорит в пекле!

      Его друзья хором крикнули:

      – Бей! Убивай!

      Клич ознаменовал их кончину. Гвардейцы действовали молниеносно. Прежде чем кто-либо из баловней судьбы успел схватиться за пистоли, четыре алебарды достигли цели в своем смертоносном ударе. Войско Джона Вука бросилось врассыпную. Но выверенные действия гвардейцев были беспощадны. Один за другим собутыльники, и в тоже время опасные бандиты, падали замертво от уколов, рубки и выстрелов, устроенных людьми генерала Оукмана. Со стороны убиваемых слышались крики и проклятия. Гвардейцы убивали молча, словно бесчувственные посланцы Ангела Смерти, чуждые чему-либо человеческому.

      Гилберт с остервенением бросился на защиту своего господина, но выстрел сразил его раньше, чем меч гвардейца Томаса разрубил ему лицо. Верный соратник Джона, изуродованный, пал к его ногам. Первый наследник со страшным криком махнул мечом, но удар не достиг цели.

      Внезапная боль пронзила лицо Джона. Теплая жидкость потекла по щеке. Вот и отец, вот и мать. Радостно играются с сыном. Мелинда произносит своим мягким голосом:

      – Не бойся, сыночек! Мы с тобой. А если и случится что-то плохое, то отец защитит тебя. Так ведь, Аластор?

      Добрые и смеющиеся глаза отца вторили:

      – Конечно! Что ты удумал, мелкий? Плакать? Еще чего! Конечно, если хоть кто подумает что-то сделать тебе плохое, то будет иметь дело со мной. Не бойся ничего и помни: ты – сын барона, ты – будущий правитель государства. Другие побоятся после этого с тобой связываться.

      – Отец любит тебя, – сказала мать. Джон плакал и радовался от ее слов. Наконец-то он там, где его любят, где о нем помнят.

      – Отец, – Джон Вук потянулся руками куда-то вверх, но неожиданно стал захлебываться. Пуля ударила в скулу и кровь затекала в рот. – Отеееец! – упрямо воскликнул первый наследник.

      Мертвые тела заполонили покои Джона Вука. Ни один гвардеец не пострадал. Только у Томаса была разорвана выстрелом мочка уха. Но это царапина. Люди, которых собрал Гилберт, лежали в лужах собственной крови. Некоторые еще бились в судорогах предсмертной агонии.

      – Отеееееееееееееееец!!! –