Отель «Голубой горизонт». Виталий Вавикин

были темны. Прохожих нет. Более часа Моска бродил по чужим, незнакомым улицам. Группа подростков, которых он встретил, отправили его прочь от берега к аэропорту. Работник на заправочной станции, открытой круглые сутки, долго смеялся над доверчивостью Моски, затем продал за двойную цену карту города. Моска купил пачку легкого «Мальборо» и взял из автомата стакан кофе со сливками.

      – Я сразу понял, что это либо писатель, либо психопат, – скажет после работник заправочной станции Барт Хески. – Мужчина его лет и без машины. Взгляд настороженный, в кармане записная книжка, изгрызенный карандаш… Когда-то я жил по соседству с женщиной, которая всегда что-то записывала. Так вот она точно была ненормальная. Но Моска был не особенно похож на ту женщину. Она разговаривала с людьми и никогда не смотрела им в глаза, а он смотрел. И голос у него был твердый, решительный. Правда, было небольшое раздражение. Я так и не смог понять, то ли это я ему не понравился, то ли он просто устал от дальней дороги. Хотя в тот момент я не поверил в его историю о встрече выпускников в отеле «Голубой горизонт». Подумайте сами, кто станет тратиться, чтобы снять целый отель для какой-то встречи? Это же столько денег…

* * *

      Отель «Голубой горизонт». Подъездная дорога тянется вдоль берега. Прямая, черная. Белый забор не выше колена. Невысокие коттеджи. Если пройти мимо них, то впереди будет пляж озера Гурон. Цены приемлемые. Разрешено останавливаться с домашними питомцами. В коттеджах имеются микроволновые печи, плиты для приготовления пищи, минимальный набор посуды. Несмотря на глубокую ночь в некоторых окнах горит свет…

      Испуганная, заплаканная девушка. Ее длинные, густые волосы, кажущиеся в темноте абсолютно черными, распущены. Глаза большие. Она смотрит на Моску снизу вверх. Страх и надежда борются в ней какое-то время, затем она начинает говорить. В голосе испанский акцент. Она говорит быстро, путается в словах, оборотах речи. Моска почти ничего не понимает. В темноте эта девушка кажется ему ребенком. Она едва достает ему до плеча. Тело у нее худое. Даже в темноте видно, что она дрожит.

      – Подожди, я позову кого-нибудь, – говорит он. Девушка смолкает, смотрит испуганно на окна коттеджей, в которых горит свет.

      – Нет. Не надо никого звать. Пожалуйста, – говорит она.

      Ее зовут Анита Сото. Безумие этой ночи коснулось ее, проникло в мозг, поселилось за черными глазами. Для нее трагедия началась за три часа до встречи с Моской. Началась чем-то призрачным, нереальным. Душевая кабинка на пляже. Скрежет труб в ночной тишине, ржавая вода из кранов. Крайний от дороги коттедж, где поселила ее сестра, Оделис Сото, решив, что Кэсиди Клири не воспользуется им. Анита Сото растирает полотенцем тело. Запах ржавчины цепляется к ее коже. Ржавая вода капает с волос. Страха нет, только его тень, только его слабый, едва уловимый запах. Ветер со стороны города качает деревья. Их ветви скребутся в окно. После скрежета труб в душевой кабинке, после ржавой воды из кранов воображение уже не может