Пламенная кода. Евгений Филенко

никак не могли склонить себя к приготовлению пищи. Сказывались привычки к сырому мясу. Отрезаешь и жрешь. И не нужно никаких дополнительных ритуалов, вроде обвалки, обжарки, специй…

      – Если вы намекаете на мою близость к этелекхам, – строго проговорил доктор Сатнунк, – то не преминьте поставить ситуацию с головы на ноги. Соотнеся уровни их цивилизации и нашей, скорее мы выглядим дикарями, готовыми отрезать и жрать.

      – Собственно, это я и имел в виду, – усмехнулся Диридурн. – Вам предстоит тягостный период адаптации к реалиям грубой и незатейливой жизни Эхайнора. Надеюсь, вы не подцепили опасный вирус человеческого гуманизма?

      – За меня можете быть спокойны. Я неплохо вакцинирован воспитанием и образованием. Это позволяет мне видеть изъяны в их гуманистической доктрине и быть персистентным к ее преимуществам. Для меня, эхайна, навсегда останется непонятным, как Федерация могла оставить своих граждан в заточении на столь долгий период. Люди не единожды объясняли мне, в чем причина. И они были вполне убедительны. Но их аргументация находится в иной парадигме… Поэтому я легко вернусь к привычному образу жизни. Надеюсь, Аквондакуррский университет еще благоденствует?

      – И процветает, – кивнул научный офицер. – И место на кафедре сравнительной антропологии все так же зарезервировано за вами.

      – Иное дело солдаты, – продолжал доктор Сатнунк. – С их простыми, невзыскательными нравами. С их внушаемостью, восприимчивостью к чуждому влиянию. Согласитесь, нелегко сохранить здравость рассудка, когда вокруг все тебе улыбаются, дерзко игнорируя то обстоятельство, что ты конвоир и по сути смертельный враг. Никто ни на кого не возвышает голоса. Никто ни с кем не ссорится, разве что по пустякам, и уж ни при каком повороте событий не хватается за оружие. Все удручающе умны и образованы, и при этом не тычут тебе своим интеллектуальным превосходством в нос. Все добры, деликатны, и снисходительны. И это удушающе теплое одеяло доброты и приязни не имеет границ, оно накрывает и тебя, обычного эхайна с периферии… с которым всегда обращались как с тупым зверьем, который вырос в трущобах и в армию пошел затем лишь, чтобы не сдохнуть от голода, болезней или ножа в зловонной подворотне.

      – Насколько я представляю положение вещей, – заметил Диридурн, веселясь, – персонал станции подбирали отнюдь не из законченного отребья, вроде каких-нибудь там сарконтиров…

      – Разве это что-то меняет? – пожал плечами доктор Сатнунк.

      – Возможно, в проекте «Стойбище» с самого начала была допущена ошибка, – задумчиво произнес Диридурн. – Неверно было давать этелекхам шанс сохранить привычные социальные связи. Следовало бы стереть их до основания. Никаких домиков с удобствами. Никакого синего неба над головой и плодоносящих растений с цветочками. Никаких развлечений. Никаких сборищ и публичных просмотров федеральной хроники. Никакого секса. Никаких интеллектуальных игр. И, разумеется, никаких контактов с охраной. Один на всех барак, не слишком просторный, без горячей воды и отопления. Чтобы всегда темно, сыро и холодно. Кормить раз в день,